Подвиг Тосканини - [2]

Мы победили, сынок. А победа всегда привлекает людей. Восемь тысяч нас стало.

Двинулись в Палермо, вихрем — на мост, разогнали стражу.

Два дня сражались против двадцатитысячного войска. Восемь тысяч против двадцати!

Бедняки нам помогали. Женщины и дети строили баррикады.

Мы освободили Сицилию. Править там стал Джузеппе Гарибальди.

…Солнце палит нещадно в саду, густо усаженном оливковыми деревьями. Маленький Артуро сидит на материнской скамеечке и внимательно слушает. Отец заканчивает срочную починку. Работает и рассказывает. О том, таком близком и таком далеком времени, когда, бросив крестьянствовать, отправился он из Пармы в Сицилию. Пешком, без денег и оружия, ночуя в поле или у крестьян, шел Клаудио Тосканини, чтобы сражаться за свободу Италии против австрийцев, против притязаний французской династии Бурбонов. Сражаться под знаменами героя Италии, великого полководца Джузеппе Гарибальди.

В жизни Клаудио это было лучшее время, о котором он никогда не забывал. Красную рубаху гарибальдийца Клаудио берег для любимого сына Артуро: он должен ненавидеть врагов Италии, как и Клаудио.

Борьба, сражения, раны — лучшие годы молодости, отданные родине, не принесли Клаудио устойчивого благосостояния. Когда Гарибальди распустил свое войско, Клаудио возвратился в Парму к тоскливой своей работе. Теперь его самой большой радостью был маленький Артуро. Клаудио мечтал дать сыну образование, подготовить к адвокатской деятельности. Но Артуро любил музыку.

Парма даже в Италии, где все дышало музыкой, славилась музыкальностью своих жителей. Из поколения в поколение передавалось здесь умение делать великолепные, звучные скрипки, виолончели. В местном театре устраивались оперные представления. В консерваторию приезжали учиться со всех концов Италии. Великий итальянский композитор Джузеппе Верди и в старости посещал эти места: деревня Ронколе, где он родился, и городок Буссето, где прошли его юные годы, находились неподалеку. Композитор ценил музыкальность, вкус жителей Пармы.

Артуро обучался в консерватории игре на виолончели, хотя не очень любил этот инструмент. Привлекала его фортепианная игра и еще больше — сочинение музыки, особенно оперной. Он написал три оперы, колыбельную для фортепиано. Изучал партитуры, не ограничиваясь консерваторской программой. Уже в это время Артуро отличался удивительной самостоятельностью. Он не ждал указаний учителей. И занимался, занимался…

Клаудио закалял сына: спал Артуро только пять—шесть часов в сутки, помогал матери по хозяйству, возил с далеких гор дрова, обходился скудной пищей — похлебкой, стаканом разбавленного вина.

Италия была бедной страной. Каждый год, обычно осенью, тысячи итальянцев отправлялись за океан, в Америку, в поисках работы, в надежде на счастье. Музыканты тоже ездили в Америку, где было немало богатых театров и не приходилось заботиться о куске хлеба. Артуро, чтобы помочь отцу, играл в пармском оркестре на виолончели. В 1885 году он закончил консерваторию и отправился в Южную Америку, в Бразилию: подписал контракт, по которому в итальянском оперном театре Рио—де—Жанейро должен был возглавлять в оркестре группу виолончелей.

Случай обнаруживает призвание

Люди склонны верить уже известному, проверенному. Вероятно, поэтому в жизни многих замечательных музыкантов столь велико значение счастливого случая, заставляющего обратить внимание на талант, еще не признанный.

Случай помог и Тосканини.

Уже больше года он работал в оперных театрах Рио—де—Жанейро и Сан—Паулу, крупнейших городах Бразилии. Репетировал с хором. Аккомпанировал на фортепиано певцам. Играл на виолончели в оркестре. Делал все, что нужно было в театре. И весь репертуар театра изучил в свободное время досконально — оркестровые, вокальные партии.

Никто в Рио и Сан—Паулу не знал Тосканини: черновую работу делал он, а за дирижерским пультом оркестра стояли постоянные дирижеры театра. Чаще других — бразилец Мигуэц, которого никто не любил.

Однажды Мигуэц задумал поставить «Аиду» Верди. Эта опера еще не шла в Бразилии, и любители музыки с нетерпением ожидали премьеры.

Дело не ладилось. Певцы не понимали дирижера. Взволнованный Мигуэц побежал к директору. Ему казалось, что итальянские певцы нарочно стараются сорвать постановку. Тогда взбунтовались оркестранты. Мигуэц отказался дирижировать.

Билеты на первое представление были уже проданы. Отменив спектакль, директор рисковал репутацией театра. Весть о скандале разнеслась по Рио. Стали искать замену. Тогда к директору явились оркестранты:

— У нас есть замена. Тосканини, наш виолончелист, тот, который всегда ходит с газетой в кармане. О, он все знает, всю партитуру.

Выхода не было.

Тосканини появился за дирижерским пультом, когда ему было 19 лет. Первое, что он сделал, — с силой захлопнул партитуру, с такой силой, что она упала на пол.

— Маэстро, где ваши ноты? — закричали с галереи.

Оркестранты смеялись: они уже знали, что Артуро не нужна партитура, он все помнит наизусть, до мельчайших штрихов в партии каждого инструмента.

Перед спектаклем контрабасист обратился к Тосканини в смущении: он забыл важные указания Мигуэца. Тосканини улыбнулся: