Подвиг Антиоха Кантемира - [8]

Ученая дружина

1

Архиепископ Феофан Прокопович по службе своей в Новгороде занимал архиерейские палаты в Кремле, как член святейшего Синода имел дом и в Петербурге. В каждом из этих городов у него были шкафы с книгами, и всегда он испытывал желание собрать их вместе — то-то знатная выйдет библиотека!

Долго и кружными путями шел к знаниям и власти Феофан Прокопович.

Отец Феофана занимался торговлей, сыну разрешил, по его желанию, учиться. Феофан прошел курс Киево-Могилянской духовной академии, но полученных знаний показалось мало. Православные отцы в школы за рубеж не посылали. "Что, если переменить веру? — подумал Феофан. — Не на католическую или протестантскую, а на такую, что поближе, — стать униатом?"

Слово "уния" на латинском языке значит "соединение". Так называлось слияние православного и католического вероисповедания, разрешенное церковным собором во Флоренции в 1639 году.

Католическая церковь поддерживала униатов на Украине. Феофан постригся в монахи, и его отправили в Рим, где он поступил в коллегию св. Афанасия. Древние языки — греческий и латинский — он знал, итальянский выучил на ходу. Студентов содержали хорошо, и Феофан усердно занимался. Четыре года провел он в коллегии, запомнил все, чему учили его преподаватели, и прочитал то, что считал нужным.

Настало время уезжать, оставаться в Италии не хотелось. Судьба чужеземца монаха выглядела печальной. А сил было много, они искали приложения. Вести, доходившие из России, увлекали. Царь Петр Алексеевич выезжал за границу, строил флот, вел войну со шведами, сам работал в поте лица и от бояр того ж требовал… Скорее домой!

Для возвращения надобно было проделать обратный ход — вернуться к прежней вере и принять еще раз монашеский сан, теперь — православный.

От родителей бывший студент был наречен Елеазаром, что в переводе с греческого — "божья помощь". Еля — так звали его дома и в Киевской академии. Когда он ушел в Польшу, стал униатским монахом, получил имя Елисей, что на древнееврейском языке обозначает "коего спасет бог". Вернувшись в 1702 году на родину, взял имя Самуил — "услышанный богом".

Киевская академия помнила об одном из своих лучших воспитанников и пригласила его на должность учителя поэзии. Он хорошо знал греческих и римских классиков, сам писал стихи, любил риторику. Начав преподавать, счел нужным опять переменить имя, в честь своего дяди, ректора Академии, нарек себя Феофаном — "богоявленным" — и аллегорическим смыслом этого имени остался наконец доволен.

Состоя уже в должности префекта училища и преподавателя философии, в 1706 году Феофан говорил приветственную речь Петру I, по пути на юг навестившему Академию, а тремя годами позже принес в энергичных фразах поздравление царю, когда тот возвращался с поля боя под Полтавой, разгромив шведскую армию. Петр I запомнил деловитого, понимающего толк в политических делах монаха и, начав готовиться к войне с Турцией, приказал Феофану следовать с войском в звании проповедника.

В 1715 году, добившись ликвидации для русской православной церкви патриаршего престола и налаживая коллегиальное управление ею вновь образуемым Святейшим синодом, Петр I приказал назначить Феофана епископом псковским, а затем и новгородским. Это было не так мало, ведь теперь духовная власть Феофана простиралась на Петербургскую губернию и на столицу России Петербург.

После смерти Петра I Феофана стали теснить его недруги — слишком большую силу над церковью взял он, командовал архиереями в Синоде, чересчур горячо приветствовал каждое начинание покойного государя. Противников же своих умел обрекать на пытки в Преображенском приказе, лишать сана и рассылать но монастырским тюрьмам.

Однако Феофан оказался нужным правительству в роли деятеля петровского времени, как связующее звено между блистательным царствованием Петра I и правлением его преемников — Екатерины I и Петра II, — оттого разделаться с ним не спешили. Но ему строго приказали, чтобы он противностей святой церкви никаких не чинил и притом имел бы чистое бессоблазненное житие, как все великороссийские архиереи живут… С тех пор, уже два года, Феофан пребывал под страхом новых доносов, каждый из которых мог быть ему смертельно опасен — заступников не осталось.

Постоянно помня об этой угрозе, Феофан все же не сидел сложа руки и отыскивал себе новых друзей, сходился с ними и обсуждал дела государственные, разбирал придворные интриги, политику Верховного тайного совета, стараясь не касаться личности молодого государя Петра II. Это было не трудно — на одиннадцатом году жизни занял второй Петр Алексеевич российский престол и нагрешить не успел.

2

В этот день, как обычно, в доме архиепископа Феофана собрались гости. Старший из них — Василий Никитич Татищев — в юности окончил московскую инженерную и артиллерийскую школу, которой командовал генерал Яков Брюс, в 1705 году воевал со шведами за город Нарву, сражался под Полтавой, участвовал в Прутском походе. Два года провел за границей, пополнял свои знания в Берлине, Дрездене, Бреславле. В 1717 году Петр I командировал Татищева в Данциг за иконой старого письма, которую как будто бы написал святой Мефодий — тот, что, согласно легенде, вместе с Кириллом создавал славянскую азбуку. Городской магистрат Данцига икону не отдал. Опасаясь вызвать гнев царя на хранителей древности, Татищев доказал ему, что икона гораздо моложе, чем думают, и писал ее не Мефодий. Из поездок за границу он вывез много книг.