Подвиг, 1988 № 06 - [140]

В том же году мир услыхал, наконец, и голос самого загадочного писателя. Первое и последнее официальное интервью он дал корреспонденту мексиканского журнала «Сьемпре», которого принял в своем доме в Мехико. Он говорил в основном о своем творчестве. Из биографических данных сообщил лишь, что его родители — выходцы из Скандинавии и что сам он действительно долгое время жил и работал в Германии.

Не успело стихнуть эхо этой сенсации, как из Мехико пришло сообщение, что Бруно Травен умер. Пепел писателя по его завещанию был после кремации развеян с самолета над джунглями мексиканского штата Чиапас, где долгие годы странствовал Б. Травен и происходит действие многих его произведений.

После смерти писателя заговорили, наконец, хорошо знавшие его люди. В их числе и та самая Роса Элен Лухан, оказавшаяся женой Б. Травена. Она официально подтвердила правоту Рольфа Рекнагеля и прочих исследователей, установивших, что Травен, Торсван, Крове, Марут — все это имена одного человека, из которых лишь последнее полностью вымышлено. Первые три это части его настоящего имени Травен Торсван Крове.

Она же рассказала, что родился будущий писатель в Чикаго и рано остался сиротой. Бродяжничал, служил юнгой, грузчиком и кочегаром на торговых судах, курсировавших через Атлантику между побережьями Америки и Европы. Во время первой мировой войны надолго застрял в Германии, где отдавал революционному движению вдруг проснувшийся в нем талант журналиста и писателя. Писал под множеством псевдонимов, но главным, под которым он издавал «Цигельбреннер», был Рет Марут.

«Всю свою жизнь, — сказала Роса Элен Лухан, — Бруно Травен был революционером и антифашистом. Он всегда боролся против несправедливости, за переустройство мира».

Выяснилось, что он принадлежал к «Союзу Спартака» и после падения Баварской республики был вынужден бежать из Германии. Обосновался в Мексике под именем Торсван. Эта страна стала для него второй родиной. В первые годы он жил очень трудно. Бродяжничал, жил среди индейцев в тропических лесах, работал на плантациях, на лесозаготовках и нефтепромыслах, был пастухом и золотоискателем. Все это время собирал материалы для литературной работы. После первых успехов и материальной независимости занимался писательской и исследовательской работой, изучая археологию и древние цивилизации под именем Беррик Торсван, выдавая себя за фотографа.

Итак, тайна Бруно Травена в основном раскрыта. Развязаны узлы «загадки века». Хотя, на взгляд автора этих строк, не все высвободившиеся из тех узлов ниточки сплетаются в гладкую нить биографии Б. Травена.

Неясно, например, как американец, если верно, что Травен действительно американец, оказался на долгие десять лет в Германии? Почему за интересы рабочего класса он боролся в чужой стране, а не на своей родине? Не очень-то верится, что за плечами писателя нет никакого другого образования, кроме бродяжничества.

Непонятна маниакальная склонность Б. Травена к абсолютному затворничеству и путанию следов. Быть может, есть что-то недосказанное за словами той статьи, в которой якобы от имени своего секретаря Травен объясняет свой отъезд из Мехико «серьезными недоразумениями с властями и некоторыми частными лицами»? Не случайно, думается, столь скупой на официальные высказывания о себе Травен написал в газету эти слова.

Но, в общем-то, следует, конечно, согласиться с Б. Травеном в том, что для оценки писателя важны не отдельные факты его биографии, а то, что он написал.

Вы только что прочли один из романов Бруно Травена и, наверное, отметили разницу в описании золотоискателей им и, скажем, Джеком Лондоном. У Д. Лондона золотоискательство — романтическое приключение. У Б. Травена это — капиталистическое хищничество, которое уродует души людей. И само золото, обладание им — не желанный путь к радостям жизни, а проклятие. Один из романов Бруно Травена так и называется — «Проклятие золота».

Уступающий Джеку Лондону в мастерстве художественной прозы, Б. Травен политически, социально, граждански оказывается порою даже выше своего великого собрата.

И поэтому тоже в редакции приложения «Подвиг» решили напомнить современному читателю о творчестве этого литератора так называемого «второго ряда».

Борис Гурнов

Борис Александров Лучше поздно…

Писать бывает трудно, когда материала для статьи набирается слишком много, или наоборот — слишком мало. В данном случае мы имеем второе.

Шаролта Дюрк, написавшая второй роман настоящего тома приложения «Подвиг» — «Шкода ZM 00–28», едва ли не антипод автору первого — «Сокровища Сьерра-Мадре». Если о Бруно Травене написаны горы литературы, сочинялись и все еще продолжают сочиняться легенды и рассказ о нем мог бы занять едва ли не больше места, чем написанный им роман, то для того, чтобы рассказать о творческом пути писательницы Шаролты Дюрк, материал приходится собирать буквально по крохам.

Такое бывает, когда садишься писать о литераторе, который совсем юн и творческий путь его только-только начинается. О Шаролте Дюрк такого сказать никак нельзя. Она прожила богатую творческую жизнь. Своеобразие, если не сенсационность, ее в том, что в течение десятилетий ее творческий путь пролегал вдали от магистралей развития художественной литературы.