Подвенечное платье - [11]

– Знаменская? Анфиса? Ты ли это?!

Анфиса подняла глаза к небу. Худшего и представить себе было трудно. Свидетельницей ее позорного отступления суждено было стать её давней сопернице, тоже обладательнице золотого шифра Смольного, Агафье Зверевой. Агафья была единственной дочерью ныне действующего министра коммерции и одного из самых богатых и влиятельных людей Петербурга. Как и полагает молодой барышне ее возраста и положения, выглядела Агафья роскошно. На ней был наряд из красного рытого бархата, самой дорогой материи этого года, достать которую можно было разве что за границей. А отливающие медью волосы были изящно уложены под модной миниатюрной шляпкой.

Впервые Анфиса и Агафья видели друг друга за пределами института. Больше не было одинаковой белой формы с пудермантелями, которая создавала иллюзию равенства между воспитанницами, и сейчас новоиспечённая гувернантка в полной мере испытала на себе безоговорочное социальное и финансовой превосходство министерской дочки.

Стоило Анфисе только повернуться, как лицо Агафьи озарила победоносная улыбка. Выходя из дома сегодня утром, Зверева явно не ожидала такого подарка судьбы и сейчас чуть ли ни с ликованием разглядывала скромно одетую Анфису. Мысленно припоминая как всего несколько недель назад та смела исправлять ее на уроке словесности.

Отношения между ученицами не заладились буквально с первого дня знакомства. Агафья должна была отправиться на учебу в модный английский пансион, но из-за внезапного прилива патриотизма отца, вызванного назначением на должность в министерство, ее отправили в Смольный, известный своею строгостью и аскетичностью. Выросшей в комфорте и роскоши Зверевой пришлось нелегко. Стоило лишь воспитателю отвернуться, как она тут же самыми недостойными словами выражала свое отношение к учебному заведению и его воспитанницам. Анфисе, для которой Смольный стал единственным домом, подобное отношение Агафьи было оскорбительным. Масла в огонь также подливали и классные дамы, извлекавшие выгоду из конкуренции между двумя способными ученицами. Как итог, сегодня Анфиса предпочла бы встретить кого угодно, лишь бы не Агафью Звереву.

– Ты уже уходишь? А мы с мамА как раз решили зайти к мадам Лаврентьевой посмотреть на новые поступления. Если хочешь, можешь присоединится к нам, уверенна, маменька будет не против.

Стоявшая рядом совершенно невзрачная женщина, о которой и сказать-то было нечего, лишь согласно кивнула, едва удостоив знакомую дочери взглядом.

Анфиса уже набирала в легкие воздуха, чтобы выдавить вежливый отказ, но тут вспомнила замечание Александра Ивановича о том, чтобы она оставила поиски Татьяны полиции. И что же получается? Она только приступила к расследованию и уже бежит, поджавши хвост, лишь потому, что для кого-то ее внешний вид недостаточно хорош, чтобы войти в магазин? Анфиса понимала, что, учитывая отношение мадам к скромно одетым посетителям, другого случая побеседовать с ней может и не представиться. Приглушив чувство уязвленного достоинства, Анфиса ловко изобразила улыбку, поздоровалась с Агафьей и ее мамой, после чего тенью скользнула за ними внутрь магазина.

Если бы не холодный прием на входе, Анфиса бы уверовала, что Лаврентьева самая вежливая и обходительная на свете хозяйка. Невысокая и уже начавшая полнеть женщина кружила подобно пчелке вокруг Зверевых, принося им на суд то одно, то другое творение кутюрье. Ее заискивающие, раболепные интонации быстро утомили Анфису, отчего та предпочла скромно стоять в отдалении, выжидая удобного момента, чтобы задать мадам свои вопросы.

Признаться, Анфиса не ожидала, что в небольшом, как ей ранее показалось, помещении может храниться столько нарядов. Все стены были плотно уставлены подставками с платьями самых различных фасонов. В силуэтах некоторых угадывалось авторство заграничных портных. Даже у новоиспеченной гувернантки, всегда прохладно относившейся к ухищрениям моды, поневоле заблестели глаза. Особенно ей приглянулось шелковое платье глубокого сапфирового цвета. Крой был довольно простым, но за счет фактуры ткани выглядело оно очень элегантно. Анфиса тут же отругала себя за легкомыслие. Толку в таком нарядном платье для нее не было никакого. Для повседневного оно было слишком дорогим, а выезжать в нем ей было совершенно некуда, даже если представить, что Анфиса могла бы со временем накопить деньги, чтобы его купить.

Что до Агафьи, то она буквально наслаждалась триумфом. Будто бы специально отбирала только самые дорогие и вычурные наряды, а после непременно спрашивала мнения Анфисы,кажется, лишь для того, чтобы с ним не согласиться. Наконец, Агафья отобрала с десяток модных платьев и удалилась в отдельную комнату для примерки.

Анфиса тем временем смогла подойти к Лаврентьевой, сверявшейся с каталогами в поисках очередного неоправданно дорогого наряда. Подняв глаза на девушку, Лаврентьева разве что не поморщилась, но, видимо, напомнив себе, что Анфиса – подруга дочери ее постоянной клиентки, смогла-таки выдавить подобие извинения:

– Вы уж меня простите. Не представляете себе, как сложно нынче вести дела. Иной раз только завезешь платья из Парижа, как уже через неделю какое-нибудь третьесортное ателье его пошьет! Сил моих уже нет гонять этих швей да костюмерш. И ведь все как назло прикидываются приличными барышнями, иные даже примерки требуют!