Подвалы кантовской метафизики: Дедукция категорий - [56]
Если же, в соответствии с положениями "достаточной" дедукции, принимать, что объективной последовательностью мы считаем лишь такую последовательность, члены которой подчинены не только предписаниям категорий количества, но и основоположению о причинности, то мы вновь возвращаемся к первому случаю. Опять возникает вопрос, на каком основании мы отождествляем функцию объективного единства представлений в мысли о последовательности с функцией, выражающей условия возможности восприятия последовательности, т.е. осознания смены представлений: хотя и ясно, что без последней функции первая была бы невозможна, но нас интересует доказательство как раз обратного соотношения, которое здесь отсутствует.
Напомним, что мы рассмотрели особенности кантовской аргументации в полной дедукции второго издания "Критики". Важно, однако, отметить, что основные черты этого варианта дедукции доказательство необходимого отношения явлений к категориям через "достаточную" дедукцию и отождествление объективного единства представлений с необходимым единством осознания многообразного чувственных созерцаний - отчетливо просматриваются и в предварительном разделе "полной" дедукции из первого издания "Критики", а также в первых черновых набросках полной субъективной дедукции 1775 года.
Так, во втором разделе дедукции первого издания (предварительном разделе субъективной дедукции), задаваясь вопросом об условиях отнесения представлений к предметам, которые мыслятся независимыми от нашего познания (А 104), Кант, с одной стороны, сводит эти условия к категориям (ср. А 104, 111-112), с другой - отождествляет единство относящихся к предмету представлений с трансцендентальным единством апперцепции (А 106-109), причем и здесь основания для идентификации остаются неясными.
Та же линия аргументации прослеживается и в черновых набросках дедукции 1775 года. Утверждая, что "Я 0есть прообраз (Original) 0всех объектов" (XVII: 646), и что предмет "параллелен моему Я" (XVII: 648), Кант приходит к выводу о принципиальном тождестве "объективных" и "субъективных функций души". Установив с помощью исследований, которые являются прототипами "достаточной" дедукции, что отнесение представлений к объекту осуществляется главным образом посредством категорий субстанции, причины и взаимодействия (XVII: 648-649), он получает возможность прямо связать указанные категории с функциями единства осознания многообразного явлений, или актами полагания представлений в душе (см. XVII: 646-647, 660, 668).
Вот один из фрагментов "Дуйсбургского наследия", где наглядно иллюстрируется этот вывод. По поводу опыта, который "объективен" и есть представление чего-то "в качестве внешнего мне" (XVII: 648), Кант отмечает: "Опыт возможен только благодаря предположению, что все явления подпадают под рубрики рассудка, т.е. что во всяком созерцании как таковом есть величина, во всяком явлении - субстанция и акциденция. В изменении явления причина и действие, в его целом - взаимодействие. Эти положения, следовательно, значимы для всех предметов опыта. Те же самые положения значимы и для души относительно порождения ее собственных представлений и суть моменты [их] возникновения" (XVII: 664).
Таким образом, уже в первом варианте полной субъективной дедукции отчетливо прослеживается тенденция к включению в ее состав положений "достаточной" дедукции, а также к соотнесению Я и объектов, или отождествлению единства в осознании многообразного и объективного единства представлений. Но как по отношению к более поздним вариантам дедукции возникал вопрос о правомерности отождествления объективного и трансцендентального единства апперцепции, точно также этот вопрос встает и относительно кантовских черновиков 1775 года. Речь вновь идет о законности установления корреляции между Я и объектами. И опять может показаться, что Кант не дает ответа, а лишь постулирует подобное отношение.
Если это действительно так, придется признать наличие лакуны в кантовской аргументации, составляющей полную субъективную дедукцию категорий, которая не заполняется и присутствием в системе ее аргументов блока "достаточной"дедукции.
Пробел в дедукции состоит в недоказанности тождества всех категорий с необходимыми функциями единства апперцепции. Между тем, отказ от этого положения или его простое декларирование приводят к разрушению всей трансцендентальной дедукции.
Мнение о существенном пробеле в кантовской аргументации давно получило широкое распространение в кантоведческой литературе(20
).
2.Первоначальная дедукция.
Имеется, однако, и другой аспект проблемы, представляющий немалый интерес. Неужели сам Кант не видел этого пробела? С одной стороны, ответ кажется очевидным: конечно Кант его не видел, иначе данного пробела просто не было бы. С другой стороны, Кант ведь не пересказывает чей-то аргумент - в этом случае вполне можно не заметить наличие скрытых допущений - но Кант должен был сначала изобрести этот аргумент и лишь затем изложить его. Мыслимо ли, чтобы ему вообще мог прийти в голову аргумент со столь серьезным изъяном?
Не может ли быть так, что звено, отсутствующее в вариантах дедукции из "Критики чистого разума", все же было чем-то заполнено в 1775 году? Но чем?
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Книга посвящена обсуждению "трудной проблемы сознания" — вопроса о том, почему функционирование человеческого мозга сопровождается субъективным опытом. Рассматриваются истоки этой проблемы, впервые в четком виде сформулированной австралийским философом Д.Чалмерсом в начале 90-х гг. XX века. Анализируется ее отношение к проблеме сознание — тело и проблеме ментальной каузальности. На материале сочинений Дж. Серла, Д.Деннета, Д.Чалмерса и многих других аналитических философов критически оцениваются различные подходы к загадке сознания.
Мы предлагаем вашему вниманию цикл лекций "История новоевропейской философии", читавшегося Вадимом Валерьевичем Васильевым на спецотделении философского факультета МГУ в 1999 — 2000 годах. Все, что делает Вадим Валерьевич на наших глазах — предельно просто. Он, как Акопян, закатав рукава, дает нам пощупать каждый предмет. Наш Автор не допускает никакой двусмысленности, недоговоренности, неясности… Он охотно направляет наши руки, и уже и у нас что-то получается… Но как?! Этот вопрос, спустя несколько лет, заставил нас вернуться к распечаткам его лекций и снова окунуться в эпицентр европейского рационализма, ускользающая магия которого остается неодолимой и загадочной.
Сознание остается одной из главных загадок для философии и эксприментальной науки. Эта книга — попытка по-новому взглянуть па старый вопрос. Признавая успехи экспериментальных исследований сознания, автор тем не менее проводит свои изыскания и концептуальном ключе, пытаясь прояснить структуру и соотношение наших базовых убеждений о мире и о самих себе.Все мы верим в существование сознания у других людей, в то, что прошлый опыт можно использовать для прогнозов на будущее, в то, что в мире не бывает беспричинных событий и что физические объекты независимы от нашего сознания.
Из предисловия:Необходимость в книге, в которой давалось бы систематическое изложение исторического материализма, давно назрела. Такая книга нужна студентам и преподавателям высших учебных заведении, а также многочисленным кадрам советской интеллигенции, самостоятельно изучающим основы марксистско-ленинской философской науки.Предлагаемая читателю книга, написанная авторским коллективом Института философии Академии наук СССР, представляет собой попытку дать более или менее полное изложение основ исторического материализма.
В условиях сложной геополитической ситуации, в которой сегодня находится Россия, активизация собственного созидательного творчества в самых разных областях становится одной из приоритетных задач страны. Творческая деятельность отдельного гражданина и всего общества может выражаться в выработке национального мировоззрения, в создании оригинальных социально-экономических моделей, в научных открытиях, разработке прорывных технологий, в познании законов природы и общества, в искусстве, в преображении человеком самого себя в соответствии с выбранным идеалом и т.
«Священное ремесло» – книга, составленная из текстов, написанных на протяжении 45 лет. Они посвящены великим мыслителям и поэтам XX столетия, таким как Вячеслав Иванов, Михаил Гершензон, Александр Блок, Семен Франк, Николай Бердяев, Яков Голосовкер, Мартин Хайдеггер и др. Они были отмечены разными призваниями и дарами, но встретившись в пространстве книги, они по воле автора сроднились между собой. Их родство – в секрете дарения себя в мысли, явно или неявно живущей в притяжении Бога. Философские портреты – не сумма литературоведческих экскурсов, но поиск богословия культуры в лицах.
Автор книги — писатель-натуралист, доктор биологических наук, профессор зоологии. Всю жизнь посвятил изучению природы и ее животного мира. Теперь, в канун своего девяностолетия, как и многие, обеспокоенный судьбами человечества, написал эту, свою последнюю пятьдесят четвертую книгу, по необычной для него теме — о природе человека. Она предназначена для широкого круга читателей.
Книга выдающегося польского логика и философа Яна Лукасевича (1878-1956), опубликованная в 1910 г., уже к концу XX века привлекла к себе настолько большое внимание, что ее начали переводить на многие европейские языки. Теперь пришла очередь русского издания. В этой книге впервые в мире подвергнут обстоятельной критике принцип противоречия, защищаемый Аристотелем в «Метафизике». В данное издание включены четыре статьи Лукасевича и среди них новый перевод знаменитой статьи «О детерминизме». Книга также снабжена биографией Яна Лукасевича и вступительной статьей, показывающей мучительную внутреннюю борьбу Лукасевича в связи с предлагаемой им революцией в логике.
Книга содержит собрание устных наставлений Раманы Махарши (1879–1950) – наиболее почитаемого просветленного Учителя адвайты XX века, – а также поясняющие материалы, взятые из разных источников. Наряду с «Гуру вачака коваи» это собрание устных наставлений – наиболее глубокое и широкое изложение учения Раманы Махарши, записанное его учеником Муруганаром.Сам Муруганар публично признан Раманой Махарши как «упрочившийся в состоянии внутреннего Блаженства», поэтому его изложение без искажений передает суть и все тонкости наставлений великого Учителя.