Подставное лицо. Дополнительный прибывает на второй путь. Транспортный вариант. Четыре билета на ночной скорый. Свидетельство Лабрюйера - [12]

 — Нет.

 — Знакомых?

 — Нет, нет. Никого.

 — У вас хорошее зрение?

 — Неплохое. А кого именно?

 — Это мужчина лет сорока. В очках. В джинсах. Под пальто у него был свитер серого цвета. Мохеровый. Описание вам ни о чем не говорит?

 Она помолчала.

 — Не представляю, о ком идет речь... — Теперь она была встревожена по-настоящему. —Подождите...— У нее, видимо, что-то упало. — Пожалуйста, не кладите трубку...

 Она подняла упавший предмет.

 — Имя вам известно?

 — Нет. — Ему больше нечего было ей сказать.

 — А почему вы о нем спрашиваете?

 — Просто этот человек всю ночь следовал за вами на вокзале.

 — Я поняла. И все обдумала. Беру свое заявление назад. Ничего не надо. Спасибо.

5

 Спустившись по эскалатору, Денисов и Сабодаш прошли в отсек к знакомой ячейке.

 В зале для автоматов камеры хранения было вновь пусто, а все ячейки снова заняты. Молчаливая очередь ожидала у стола дежурного. Казалось, все это время в ней стояли одни и те же привычные к ожиданию люди.

 — Не понимаю ее логики...— Антон, как обычно, рассматривал вопрос в целом, хотя это ни на сантиметр не приближало к конкретной цели — возвращению Беате ее писем.

 — Когда талантливого, но неуживчивого человека обходят коммуникабельные бездарности... — Антон словно держал речь перед ученым советом. — Это экономически убыточно. Общество недополучает энное количество ценных идей, наиболее оптимальных вариантов! Государственная проблема!

 Денисову необходимо было снова осмотреть ячейку.

 — Ты говорил о некорректных методах... — продолжал Сабодаш. — Да это просто подлость — использовать чужие идеи, чужие письма. Согласен?

 Денисов набрал шифр, дернул за ручку.

 — Денис, — Антон придержал дверцу. — У тебя другое мнение?

 — Ты рассуждаешь правильно. Но ведь речь идет конкретно о Максимове. А что мы знаем о нем? О женщине по имени Беата? О ее муже? Мы обещали сделать все, что в силах, здесь, на вокзале. Где пропали письма, где мы достаточно сведущи в своем ремесле. Я это делаю...

 — Я не о том.

 — А я и об этом тоже. Заявительница отказалась от наших услуг. Почему? Может быть, много причин.

 — Это же так понятно, Денис! Беата не хочет быть в тягость! Она видит: мы остались после ночи...

 — Допустим.

 — Готова расплачиваться сама за свои ошибки. Но ведь мы не должны этим воспользоваться... Правда? Это ничего не меняет. Мы убедились, что ночью на вокзале неизвестный действительно за ней следовал. И в автоматической камере хранения, и в ресторане... Так?

 — Да.

 — Значит, угроза шантажа реальна? Теперь мы узнали, что за человек Максимов. Не горлохват, не выскочка. Против него что-то затевается. Ведь мы не оставим его в беде? Правда?!

 — Чудак... — Денисов заметил его разом вспотевшие виски. — Я не думаю отказываться! Я и пришел сюда, потому что у меня появилась идея...

 — Мне показалось, после разговора...

 — Я подумал: почему вещи с самочинных обысков, которые лежали в ячейке, попали на склад почти сразу, не пролежав в ячейке положенный срок. Понимаешь?

 Сабодаш отпустил дверцу.

 — У меня каждый раз такое чувство, — он вслед за Денисовым заглянул в ячейку, — будто откроешь, а письма на месте...

 Ячейка была пуста. Денисов внимательно оглядел ее поржавевшее исцарапанное дно.

 — Что ты там ищешь?

 — Монета есть? — Он поискал в карманах. Ему показалось, что в кабинете, разговаривая с ночным инспектором, а потом с адвокатом, он сделал крохотный шажок в верном направлении.

 Стоявший поблизости дежурный по автоматической камере хранения — молодой парень, переведенный из кладовщиков, — подал несколько монет.

 — Еще надо? — Он изнывал от непривычной пассивности.

 — Спасибо. Станьте рядом, слушайте. — Денисов опустил монету в прорезь. — Слышали?

 Звона проскочившей в накопитель монеты не последовало.

 — Нет, — подтвердил дежурный.

 — Повторим, — Денисов опустил еще монету.

 Результат был тот же.

 Пластмассовый, глубиной в несколько миллиметров, желоб, тянувшийся внутри ячейки от прорези до накопителя, был засорен. Монета не попадала в узкий, похожий на школьный пенал, монетоприемник. Застревала по пути.

 — Надо поговорить с заведующим.

 — Обязательно.

 Они поднялись в центральный зал. Антон подошел к табачному киоску купить папирос. Денисов остался ждать у дверей. Начиналась посадка на поезд дальнего следования.

 — Давай прервемся ненадолго, зайдем в буфет! — предложил Антон, засовывая «Беломор» в карман.

 Они поднялись на антресоли в маленький буфет, о котором знали только завсегдатаи. Очереди у стойки не было. Денисов взял как обычно — сосиски, сметану, бутерброды, кофе с молоком, перенес на столик. Сабодаш остановил выбор на бутылке кефира,

 — Что будем делать дальше? — Антону ни о чем не говорила обнаруженная в автомате неисправность, он ждал разъяснений.

 Отсюда была видна большая часть центрального зала для транзитных пассажиров, эскалатор автоматической камеры хранения.

 — Помнишь французские автоматы для хранения ручной клади? — Денисов начал со сметаны и бутербродов. За столиком кроме них, никого -не было. Они разговаривали свободно.

 — Автоматы с ключами? — На международной выставке транспорта в Щербинке экспонировались роскошные автоматические камеры хранения, запиравшиеся на ключ.