Подставленный - [15]

— Ты в бригаде работаешь? — хрипло спросил Сергей.

Осипенко оценивающе посмотрел на приятеля. Похоже, результат наблюдений его не особенно удовлетворил.

— Нет! — наконец отозвался он. — Вернее, не совсем.

— Можешь мне помочь?

— Только при одном условии.

— Каком?

— Нужно поймать твоего барыгу, вытрясти бабки или отдать его братве на растерзание вместо тебя!

— А иначе? Просто уладить дело?

— Не получится! Как ни крути — ты замазался. Вторгся без спроса на их территорию, борзел, хотя по блатным понятиям ты никто. Обычный лох!

— Но как же справедливость?

— Чего?! — Николай весело рассмеялся. — Справедливость, говоришь?! А много ли ты о ней вспоминал, когда сила была на твоей стороне?!

Соловьев смущенно и обиженно промолчал. Который раз оскорбляли его драгоценное самолюбие.

— Не дуйся! — заметив изменившееся лицо приятеля, миролюбиво предложил Николай. — Я желаю тебе только добра, но смотрю на вещи реалистично. Хочешь, сейчас узнаю, где твой шеф. Давай телефон!

Осипенко набрал номер. Трубку сняла Бэлла Петровна.

— Николая Васильевича, пожалуйста! — вежливо попросил он с легким иностранным акцентом.

— Кто спрашивает?

— Представитель фирмы «Фукс и сыновья».

На этот раз мадам Шабанова была сама любезность, не то что при разговоре с Сергеем.

— Он сейчас за городом, но завтра к вечеру обязательно вернется. Что ему передать?! — ласково проворковала она.

— Мы есть хотеть заключать коммерческий соглашений на взаимовыгодный условий!

— Да, да, конечно! Перезвоните завтра, если вас не затруднит.

— О ес, ес!

Довольно усмехнувшись, Осипенко повесил трубку.

— Шабанов в Подмосковье, скорее всего в той гостинице, о которой ты говорил. Завтра вернется. Что скажешь?

— Мне нужно подумать! — выдавил Соловьев. Осипенко презрительно хмыкнул и пожал плечами.

ГЛАВА 10

Погода в Подмосковье окончательно испортилась. Поселок пропитался промозглой сыростью. Небо над гостиницей заволокло тяжелыми свинцовыми тучами. В уютном номере «люкс» на широком диване вольготно развалился Николай Васильевич Шабанов. В одной руке бизнесмен держал чашку крепкого кофе, в другой зажженную сигарету. Он благодушествовал. В углу раскалился докрасна электрический камин. Комната была насыщена живительным теплом. Разгулявшаяся за окном непогода не ухудшала, а, напротив, усиливала хорошее настроение коммерсанта. Шабанов был по природе законченным эгоистом с легкой примесью садиста. Так, сознание того, что в стране полно голодных, поднимало у него аппетит, огромное количество бездомных заставляло относиться к своей роскошной квартире с удвоенной любовью, а сейчас он наслаждался тем, что отдыхает в тепле и уюте, в то время как многие люди вынуждены работать, ежась от холода. В дверь постучали.

— Н-да? — протянул Шабанов. На пороге появился личный шофер.

— К каким часам готовить машину? — вежливо спросил он.

Николай Васильевич на минуту задумался. Он обещал Бэлле вернуться сегодня, но уезжать не хотелось. Бизнесмен наслаждался вседозволенностью в своем загородном поместье. Множество покорных женщин, заискивающие взгляды местного начальства… В Москве же он хоть и богатый, но один из многих. Однако нельзя зависать здесь вечно: Бэлла с ума сойдет от ревности, всю плешь проест, да и деньги нужно делать. Без них он никто! Последнее соображение решило дело.

— Готовь к трем, чтобы к пяти быть в городе, — с видимой неохотой распорядился Шабанов.

После обеда начался сильный дождь. Рыгая от сытости, бизнесмен быстро, насколько позволял увесистый живот, нырнул в машину.

— Давай осторожнее, — велел он шоферу. — А то еще врежемся куда!

Старательно объезжая лужи и подслеповато щурясь запотевшими окнами, автомобиль двинулся в путь.

Вечером того же дня Бэлла Петровна, облаченная в шелковый, расшитый золотыми драконами домашний халат, наводила красоту. Из зеркала на нее смотрело увядшее, покрытое заметными морщинами лицо пятидесятилетней женщины, но госпожа бизнесменша не желала признавать очевидного. Ей всегда казалось: вот еще чуть-чуть подмазать тут, подкрасить здесь, и она превратится в юную красавицу. А если вдобавок увешаться бриллиантами, да при каждом удобном случае сверкать золотыми зубами! Косметика делала Бэллу Петровну гораздо страшнее, чем она была в действительности, однако женщина этого не замечала.

Шабанова с нетерпением дожидалась приезда мужа, который почему-то задерживался, и уже начинала потихоньку ревновать. Так бывало постоянно. От жутких скандалов с битьем посуды Николая Васильевича спасала лишь исключительная самовлюбленность супруги, безоговорочно уверенной в собственной неотразимости. Наведя марафет, Бэлла Петровна взглянула на часы — половина седьмого.

«Опаздывает! — раздраженно подумала она. — А я за него дела улаживай! С фирмой „Фукс и сыновья“!»

Представив, как изменится лицо мужа, когда она сообщит ему эту приятную новость, госпожа Шабанова тихонько хихикнула. До сих пор Николаю Васильевичу не приходилось иметь тесных контактов с зарубежьем. Не получалось как-то. Денег, конечно, без того хватало, но тут такой престиж! (Надо заметить, что Бэлла Петровна мыслила по старинке. Заграница для нее, в недавнем прошлом простой торгашки, представлялась чем-то невероятно привлекательным, загадочным и сверкающим.) Она опять посмотрела на часы. Что за черт? Безобразие! Проклятый кобель! Немного подумав, Бэлла Петровна набрала номер гостиницы. Там никто не отвечал. Госпожа Шабанова закипела, как медный самовар, длинно выругалась, и в эту самую минуту послышался звонок в дверь.