— Зовите меня Катерина.
— Так мы тезки с вами…
— Ну да. Чем могу вам помочь?
— Ох. Не знаю даже, как и сказать. Ну, я про отца. Понимаете, я… очень мало его знала. Привыкла думать, что он умер, раз мама так говорила. А потом вернулся сын старой Роуз… И… Всего несколько недель, и… И я не успела ни привыкнуть, и узнать его толком.
Счастливая ты, девушка, подумала Катерина. Несколько недель. Несколько недель.
— Ну и для меня это вроде как чудо, увидеть кого-то из его друзей… Ну или хотя бы тех, кто его тоже знал. Вы же были ему… друг?
Катерина кивнула. Келлина кровь, точно, — говорливая, пылкая.
— Конечно.
— Значит, у него друзья были… То есть, я хочу сказать, он был… Ох, ну, может, мы не будем тут стоять? Пойдем к нам домой? Муж на работе, дети в школе — попили бы чаю, поговорили о нем? Я ведь толком не знаю, что он за человек был: с одной стороны, вроде и слова доброго не стоит, перекати-поле, а с другой… Так иногда — прямо сердце болит…
— Скучаете о нем?
— Сама не знаю. Да, наверное. Вот странно, правда? Он маму бросил, когда они оба еще почти дети были… Маме было трудно одной, да еще и это все, ну, понимаете… Незамужняя с ребенком… А он где-то там порхал себе по белу свету… Мне бы его ненавидеть за это, но, — она оглянулась на могилу и вздохнула. — Каким бы он дураком ни был в шестнадцать лет-то… А вернулся — как гром с ясного неба, да и сам как та молния… Сверкнул и исчез… Но вот мой младший, знаете, ходит в ту школу танцев, что он основал — ее все-таки построили и открыли, и денег никто не осмелился украсть. Но школа — это все, что от него осталось, а мне даже не с кем…
— От него немало доброго осталось, дорогая моя, — ответила Катерина, опираясь на руку Кейтлин. — Наши с ним дороги, к сожалению, тоже пересеклись ненадолго… Но я вам скажу — я не жалею, что я его знала.
Господь, кажется, и вправду благословил много чего из того, что ты делал, мой Келли, даже то, что ты делал как грешник, между прочим, не заботясь вообще ни о чем… Господня любовь, наверное, действительно безгранична. Надеюсь, он уж и тебя как-то утешил. Прощай, любимый мой. Прощай.
— Идемте, — сказала она и увидела, что глаза у Кейтлин не черные, а такие же, как у отца — карие с золотыми точками. — С радостью выпью с вами чаю, деточка.
