Подсластить победы горечь - [48]

Король смерил командира своей охраны подозрительным взглядом, усомнившись в искренности его восхищения, но промолчал. Встал, давая понять, что его прием окончен и дальнейшего обсуждения своих приказов он не потерпит.

Фенелла бросилась в объятия Сида.

— Мы ведь подождем еще немного, да?

Сид промолчал и опустил глаза.

— Пойдемте, дон Сид, — тихо сказал дон Цезар, подчиняясь невысказанному вслух приказу своего повелителя. — Я обязан довести вас до выхода из дворца.

— Это совсем необязательно, — решительно вмешался владыка, оказавшись рядом с непризнанным мужем Фенеллы. — Мой сын поможет мне, добраться до моих покоев. Что-то я совсем ослабел. Я обопрусь на ваше крепкое плечо, молодой человек, хорошо?

ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ

— Сынок, где твой учитель? — негромкий женский голос улетел ввысь, затерялся под высокими сводами зала. Аккуратная пожилая сеньора, с трудом удерживающая корзинку со съестными продуктами, ласково смотрела на одного из старших учеников Айвена Рудича.

— Вот-вот подойдет, матушка, — вежливо ответил долговязый парень в льняной рубашке и штанах, с такой же, льняной шапочкой на голове — в форменной одежде медиков прогрессорской больницы. Фенелла, пришедшая в больницу совместно с эмиссаром прогрессоров, задала вопрос на ту же тему несколькими минутами раньше и теперь молча наблюдала за остарийцами, сидя в глубине приемного покоя, созданного из одного из залов бывшего столичного особняка.

Дверь в пластиковой перегородке, имитирующей светлый мрамор, открылась, и к посетителям вышел главный врач больницы и теперь уже также ректор медицинской академии при ней, прогрессор Айвен Рудич, такой же высокий, худощавый, темноволосый и сероглазый, как и большинство остарийцев. Пожилая сеньора устремилась к нему, с трудом удерживая в руках тяжеленную корзину. Айвен, чуть нахмурившись, одним взглядом дал ученику нужное указание. Тот бросился поддержать старушкину ношу.

— Сеньор Айвен, я пришла вас поблагодарить за спасение внучки, — со сдержанным достоинством произнесла посетительница. — Она уже бегает, уж и забыла, как умирала. Век буду за вас молиться, детям и внукам завещаю. Уж очень прикипела я сердцем-то к ней. Вот вам принесла из того, что у нас есть, молочко, творожок, яички… Не побрезгуйте малым даром.

— Сеньора, я рад, что вашу любимицу удалось вытянуть, — искренне ответил прогрессор. — Возьми, отнеси в столовую, — это уже ученику.

Но сеньора, видимо, была наслышана, что учитель Айвен никогда не ест сам в студенческой столовой.

— Сеньор Айвен, очень вас прошу, — умоляюще протянула она, не отпуская до конца свою корзинку в цепкие руки ученика, вожделенно изучающего ее содержимое, — отведайте и сами молочка, не побрезгайте.

Айвен дернулся. Как и всякий нормальный прогрессор, он никогда не ел местную еду, если она не прошла хотя бы термическую обработку. Да и термически обработанную еду он ел только в крайнем случае, а в основном питался из пластиковых стерильных контейнеров. А тут — молочко…

Прогрессор бросил быстрый взгляд на упорную сеньору в чистеньком чепчике, полностью закрывающем волосы, прикрытом аккуратным наголовным покрывалом, на ее морщинистые, тщательно вымытые руки и еле слышно, сдержанно вздохнул. Отказать женщине он не мог. Это было бы оскорблением. Она откинула льняную салфетку с вышивкой с корзинки, которую крепко держал в руках ученик Айвена.

— Вот попробуйте, сеньор, топленое. Сама для вас готовила. Ни дочери, ни снохам не доверила.

Кувшинчик был даже не закрыт. Айвен напрягся, но промолчал. Фенелла, снедаемая любопытством, встала и подошла поближе. «Неужели выпьет?»

Пожилая сеньора, со счастливым видом вручившая прогрессору кружечку с молочком, кажется, никогда не узнает, что выпить это молочко ему было куда тяжелее, чем спасти жизнь ее любимой внучке. Но он выпил все до конца, выпил и даже улыбнулся.

— Ничего вкуснее я не пробовал.

Посетительница просияла от счастья. Ученик, пожирая глазами содержимое корзинки, унес ее на кухню госпиталя.

— Благодарю вас еще и от имени моих учеников. Этим оболтусам постоянно хочется есть. Растущие организмы…

Через несколько минут, проводив счастливую посетительницу до выхода, Айвен подошел к Фенелле с Дианой.

— Что еще случилось за тот единственный день, который ты находишься в Вальямаресе? — поинтересовался он, отметив сосредоточенный вид эмиссара.

— Айвен, на ваших учеников поступила жалоба вчера вечером от алькальдов, — осторожно начала Диана. Прогрессор мгновенно вспыхнул, взгляд его стал колючим. — Они воруют хлеб из пекарни.

— Парни, между прочим, учатся с утра и до ночи, еще практику проходят. Да и вся бытовуха на них, — раздраженно ответил ректор академии. — Понятно, жрать хочется.

Диана вскинула руки ладонями вверх.

— Я не нападаю на твоих учеников, Айвен. Но проблему нужно решить.

Айвен сразу сник и прислонился к колонне.

— Кто именно тырит хлеб, засекли?

— Нет.

— Понимаешь ли, Диана, я набираю учеников по способностям, без учета социального статуса. Большинство, конечно, из горожан со средним достатком, но есть несколько ребят практически с улицы. А есть парни — младшие сыновья обедневших рыцарских родов; те умрут, но не возьмут ничего чужого. Я не могу обсудить имеющееся воровство со всеми. Одни будут оскорблены, другие замкнутся в себе. Понимаешь?