Подсадная утка - [4]

— Э-э, заповедник ведь! — вмешался Альгимантас.

— Это у него генетический всплеск, — пояснил Кончанский. — У всех кочевников страх перед пресмыкающимися — в крови. Ты сохранил от кочевников еще что-нибудь, а, Рычин?

— Кроме кочевой профессии, незаурядные внешние данные.

— Свиреп, поджар и волосат. Дитя табора… Гм, а это что?

У подножья двухметровых папоротников валялся желтый круг с изображением чашки и блюдца.

— Искомая «Лесная лилия», — пояснил Юта. — Вправо, метров двадцать.

— Не мог сесть на крышу, пилот экстра-класса, — бросил через плечо Рычин Магавире и вломился в девственные заросли.

«Лесная лилия» — или, вернее, то, что от нее осталось, — открылась внезапно. Круглое здание без крыши, по форме действительно напоминавшее цветок, было оплетено цепкими лапами необыкновенно разросшейся малины; в чаше этого деревянного цветка, словно тычинки, торчали замшелые пеньки, бывшие столиками и табуретками.

— Воспоминания официантки Алдоны Старовайте, — бодро процитировал Кончанский. — «В тот вечер, как всегда по субботам, танцы начались около семи»… Но, коллеги, где же тут развернешься?

Он попытался совершить изящный пируэт в ритме вальса-бостона: «Пьям, па-ра-ра, пьям-па-па… о черт!» — и тут же безнадежно запутался в перехлестнувшей через перильца хищной малине.

— Танцевать спускались вниз, на утоптанную площадку, — со знанием дела пояснил Альгимантас. — Там потемнее…

— Значит, мы не можем быть уверенными в абсолютной одновременности всех пяти несчастных случаев, раз было темно?

— Послушай-ка, старина, — урезонил его Рычин, — будем искать не противоречия, а подтверждения нашей гипотезе. Помните: «Раздался дружный крик всех пяти девушек» — значит, одновременный, иначе Старовайте с ее обстоятельностью обязательно указала бы на последовательность событий.

— Что ты меня уговариваешь? — пожал плечами Коичанский. — Я-то тебе верю. И Ота верит. Это Совет — тот не поверит.

— Мы сунем под нос Совету данные такой убойной силы…

— Ну, и какие данные мы получили сегодня? Случай обычного пищевого отравления, да еще и чуть ли не столетней давности.

— Заметьте — одновременного отравления, — вставил Ота.

— И учти, — Рычин поднял палец, — что из всех посетителей «Лесной лилии» эти пятеро, с точки зрения десмодов, были самыми лакомыми — участники симпозиума по дезактивации искусственных спутников, когда-то использованных для захоронения ядерных отходов. Запасы той неведомой субстанции, которой питаются десмоды, у этой пятерки были максимальными. Ведь не тронули они других!

— Но-но, — сказал Альгимантас. — Это ничего не доказывает.

— Не будем спорить о вкусах десмодов. Пора собираться обратно.

— То есть как это — обратно? — всполошился Альгимантас. — А все то, что свалилось на этот уголок в последующие годы?

— Но Зарасайский информаторий не дал больше сведений об одновременных поражениях, — возразил Рычин.

— Зато неодновременных с тех пор здесь было навалом — недаром озеро заслужило название «проклятого». Прежде всего — повар той же «Лесной лилии». Спустя полгода после несчастья с радиологами этот молодой здоровый мужик плеснул себе на ногу горячим супом и, не успев упасть, был уже мертв.

— Совет скажет — болевой шок, — усомнился Кончанский.

— Может быть, в других краях и есть такие неженки, но только не у нас. Тем более, что через пару месяцев здешний органист зарулил сюда с шоссе и, не сбавляя скорости, помчался по прямой, пока не врезался в сосну. Сгорел с машиной.

— Совет скажет — замечтался, — резюмировал Рычин.

— Хорошо, а теннисистка из Тарту — ее нашли в камышах, на дне лодки. И снова никаких следов. Солнечный удар, скажете вы? Да, конечно. В октябре. Но если у вас не вызывает подозрений тот факт, что на крошечном пятачке от озера до шоссе — заметьте, не дальше! — за несколько лет произошло около полутора десятков загадочных смертей, то местные жители оказались рассудительнее. Окрестности заброшенной «Лесной лилии» объявили заповедником…

— Минутку! — прервал его Рычин. — У меня мелькнула занятная мысль. Если в последующих трагедиях тоже виновны десмоды, которые раньше никогда не нападали последовательно, то мы имеем перерождение, а точнее — вырождение этих чудищ!

— Да-да, — загорелся Кончанский, — после нападения на людей пятерка вампиров не смогла не только вернуться в свое логово, но даже переползти через шоссе. Избирательность они тоже утратили. Выходит, всемогущими их делал интеллект альфиан, а пси-субстанция нас, грешных, привела к деградации?

— Вот именно! И это — главное доказательство того, что десмоды могут напасть на человека, когда нет выбора. Голод — не тетка. Ну, Конча, летим в Совет — послезавтра альфиане будут у нас.

— …Как слышимость? Слышимость, говорю? Когда не везет, так и ее не добьешься. Ну, поздравь меня, золотко мое яхонтовое, мы погорели синим огнем! Нам-то ясно, что на «Лесной лилии» — это работа десмодов… Что? Совет? Совету это тоже ясно, но… нам дали внеплановую связь с Альфой. И что там поднялось! Эти старшие братья никогда особым воспитанием не отличались, а тут… Они забрызгали слюной все пространство между Землей и Альфой. Мы, видишь ли, сопляки, лезем не в свое дело и подтасовываем факты, а они остальные «раковины» будут строить в окрестностях Проциона, а от нас не примут вообще никакой помощи. Они могут… Что делаем? Переходим на откровенные пиратские действия. Нет, подробности не могу. А ты как?.. Что — никак? Ты же крупнейший специалист по пси-спектрам, как это — не получается? Разве может человек разучиться испытывать страх? Это пожалуйста… хоть землетрясение… хоть взрыв гиперонной бомбы… Опять не испугаются? Ана, не паникуй, вылетай в Мамбгр. Да, подальше от флегматичных европейцев… Да, притащу всех, кто под руку попадется…