Подружки - [25]

— Какая дурацкая случайность! — захлопнув дверцу, в сердцах проговорила Джина. — Кто мог предположить, что этот мерзкий пончик-переросток припрется именно в тот ресторан, где я в кои-то веки почти подцепила приличного парня? Ч-черт! — Она завела мотор и выехала со стоянки.

Крах

— Не говори мне ничего — ни единого слова, слышишь? — обратилась Джина к Ширли, сидевшей на пассажирском сиденье. После попытки ограбления банка, где рабсила Джина, прошло уже несколько часов.

— Подумаешь, большое дело!

— Ах, тебе этого мало? Да ты и не представляешь себе, что я пережила! Я, между прочим, уже второй раз сегодня общаюсь с полицией! Как ты могла, Ширли, как тебе в голову взбрело?!

— Мне взбрело в голову, что необходимо хоть немного заработать.

— Ширли, есть миллион способов зарабатывать деньги!

— Правильно, деточка, вот я и выбрала свой способ.

— Что значит — «свой способ»? Ширли, ты не заработала ни цента. Радуйся, что хоть в тюрьму не попала.

— Ну что ж, всякий план может сорваться. Повезет в следующий раз.

— Даже не пробуй. Еще раз отмочишь штуку вроде этой — и ищи деньги на залог где хочешь, я больше стараться не стану. Уму непостижимо… Ширли, скажи честно, зачем ты это затеяла?

— Дорогуша, ну успокойся, пожалуйста. Я посмотрела телепередачу о женщинах, которые сколачивают в Нью-Йорке состояния, и решила попытать счастья в Вашингтоне. Я подумала, что раз они так преуспели в купальниках, то я произведу сногсшибательный эффект, протирая лобовые стекла без лифчика.

— Ага, но гениальный план сорвался из-за сущей ерунды: появиться в общественном месте полуобнаженной значит нарушить законы штата.

— Кто же знал, что поднимется такой шум? Я-то собиралась повозить тряпкой по стеклам минут десять, заработать несколько баксов и сразу вернуться домой. Но мужчины в автомобилях начали бешено свистеть и кричать, чтобы я протерла им стекла. Они совали мне огромные деньги. Некоторые джентльмены давали даже двадцатидолларовые банкноты.

— А женщины? — съязвила Джина.

— Тоже свистели и кричали, правда, на свой манер. Какая-то старая курица обозвала меня Иезебелью. Что за манера употреблять допотопные ругательства…

— И тебя это не смутило?

— Стану я смущаться! Они мне просто завидовали.

— Да неужели? Им тоже хотелось полуголыми протирать «виндексом» стекла автомобилей? Вряд ли, Ширли.

— Ну, может, машины им мыть и не хотелось, но спорю на что угодно, они бы полцарства отдали за такие буфера, как у меня. — Ширли гордо выпрямила спину и выпятила грудь.

Джина прыснула. Иных людей ничем не проймешь. Она давно решила уживаться с Ширли так же, как с Гомесом. Читать нотации бесполезно обоим, они все равно поступят по-своему, и предостерегать их — пустая трата времени. Сегодняшняя выходка отнюдь не была венцом проделок Ширли: список нарушений общественного порядка тянулся за ней, как королевская мантия. Джина частенько мечтала, чтобы у нее была нормальная мать, которая одевалась бы в соответствии с возрастом, пекла пирожки и входила в родительский комитет.

Лет двадцать назад Джина впервые поняла, насколько Ширли отличается от общепринятого образа матери. Ей было лет восемь или девять, когда Ширли, оставив дочь на попечении бабушки, укатила в Лос-Анджелес с мужчиной, представлявшимся всем и каждому агентом, ищущим для Голливуда новых актеров. Он клялся, что сделает из Ширли звезду телеэкрана, он наговорил ей кучу нелепиц насчет скандала вокруг съемок сериала «Лаверн и Ширли», наврал, что продюсеры ищут замену Синди Уильяме, и как бы невзначай упомянул, что на Восточное побережье он командирован для поисков подходящей кандидатуры. Он утверждал, что Ширли в роли Ширли станет сенсацией. Бабушка Джины на коленях умоляла дочь не уезжать, но та с ума сходила по псевдоменеджеру, влюбилась так, что поверила всем его байкам.

Через весьма непродолжительное время Ширли вернулась в Вашингтон. Лгун-менеджер положил на нее глаз лишь потому, что видел ее фешенебельный дом в Кливленд-парк. Правда обнаружилась, когда они уехали далеко на Запад и выяснилось, что у Ширли нет средств «поддерживать на плаву» их обоих, поэтому он должен подобрать для нее пару главных ролей. Приличное состояние принадлежало матери Ширли, а не ей самой. Узнав, что у его избранницы нет своих денег, менеджер тут же слинял.

После этого случая Ширли словно попала в заколдованный круг: она приезжала в дом матери, проводила там какое-то время, а затем уезжала — каждый раз с новым мужчиной. Когда очередной кумир делал ноги, Ширли возвращалась. Такое положение дел не слишком поражало маленькую Джину. Ширли напоминала ей скорее развеселую тетушку, которая водит племянницу в кафе-мороженое или тайком берет ее на взрослые киносеансы. Джине заменила мать ее бабушка, взявшая на себя всю полноту ответственности за воспитание девочки.

Сейчас, забрав мать из полицейского участка, Джина вспоминала, как удивляло ее в детстве, что та, кого она называет мамой, разительно отличается от мам, которых показывают по телевизору. Даже в самом нежном возрасте Джина отлично понимала, что ее мать по своей природе не имеет ничего общего с Кэрол Брэди