Подружки - [16]

Вытеревшись насухо и расчесав влажные волосы, она надела ночную сорочку и легла в постель. Проклятие! Его запах остался на простынях — мерзкая табачная вонь. Вскочив, Джина достала из шкафа свежее белье. Скомкав старые простыни, она швырнула их в дальний угол комнаты. Постелив все новое, Джина с удовольствием вытянулась на кровати. Гомес устроился рядом, свернувшись калачиком. Когда девушка перестала перебирать в памяти события прошедшего вечера и заснула, уже начинался рассвет.

Тоскливые воскресенья

Лежа в постели, Джина страстно желала, чтобы Линда перестала названивать. Телефон надрывался в четвертый раз, начиная с одиннадцати утра. После первого звонка подруга не оставляла сообщений на автоответчике, но Джина не сомневалась в том, что это она. Судя по всему, Линда сгорала от любопытства: ей не терпелось узнать, что произошло в «Фазе» и почему Джина ушла не попрощавшись. Подруга наверняка очень заинтригована и немного встревожена: раньше Джина не бросала ее одну в ночном клубе без объяснений.

Застонав, Джина потянулась к телефону.

— Алло.

— Так что с тобой стряслось?

— О чем ты? — осведомилась Джина.

— Как это «о чем»? Я видела, как ты ушла из «Фазы» с низенькой девушкой с плохим перманентом. Значит, «розового» полку прибыло? — засмеялась Линда. — Надеюсь, ты найдешь себе кого-нибудь получше, чем вчерашняя замухрышка.

— Очень смешно, Линда, но должна разочаровать тебя, я не лесбиянка. Что до вчерашней замухрышки, то это Анни, мы с ней учились в высшей школе. Ты должна помнить ее… Я не видела Анни лет десять, так что нам было о чем поболтать за чашкой кофе. В «Фазе» не поговоришь — слишком шумно.

— Это была Анни Харрисон? Надо же, как пали великие мира сего — на вид она стала шваль швалью. Кстати, большое спасибо, что предупредила о своем уходе, — сказала Линда с ребячливой обидой, размышляя, о чем, черт побери, болтали Джина и Анни, которые все четыре года в высшей школе были друг с другом на ножах.

— Извини, пожалуйста. Я была как в тумане. Совсем забыла попрощаться. Как ты провела остаток вечера? — виновато отозвалась Джина, желая сменить тему.

— О, ничего интересного. Я ушла вскоре после тебя и твоей новой пассии.

— Ха-ха, жутко остроумно. Слушай, Линда, мне еще кто-то звонит. Я тебе попозже наберу. — Джина переключила телефон на другой звонок. — Алло!

— Привет, дорогуша. Как поживаешь?

— Привет, Ширли. Лежу пластом после вчерашнего.

— Коллин порвал со мной вчера, — объявила Ширли, пропустив мимо ушей сообщение о плохом самочувствии дочери.

— Было бы что разрывать… Можно подумать, у вас был роман.

— Да, у нас был роман.

— Мама, он присылал сообщения тебе на пейджер дважды в неделю, дождавшись, когда заснет его жена, чтобы зайти и переспать с тобой. Вряд ли это можно назвать романтическими отношениями.

— Нет, они были романтическими, и даже больше.

— Ага, только Коллин думал иначе. Я тебя сто раз предупреждала.

— Спасибо за поддержку. Я ужасно расстроена. И знаешь, что хуже всего? Коллин бросил меня не из-за своей жены. Он завел себе другую милашку, а то и двух, не знаю. Можешь себе это представить?

— Конечно, могу. Чего ты от него ожидала, Ширли?

— Не знаю, ничего не знаю, но я вне себя и писаю кипятком от ярости.

— Ширли, я правда паршиво себя чувствую. Хочешь, помогу тебе вернуть Коллина?

— Каким образом?

— Дай мне его домашний телефон.

— Сейчас посмотрю. У меня он есть, но Коллин запрещал звонить туда. Мне было дозволено только присылать сообщения ему на пейджер или звонить на сотовый. А, вот он, — и Ширли продиктовала Джине номер.

— Прекрасно, я тебе перезвоню.

— Что ты задумала?

— Узнаешь, Ширли, узнаешь. — С этими словами Джина повесила трубку и сразу же набрала домашний номер Коллина.

— Алло, — раздался в трубке женский голос.

— Алло, а Коллин дома? — промурлыкала Джина самым сексуальным тоном.

— Он будет через два часа. Простите, а кто вы?

— Раквел, — солгала Джина и добавила: — Ой, извините, вы его жена? Он строго-настрого приказал мне вешать трубку, если ответит жена…

Положив трубку с сознанием выполненного долга, Джина поплелась на кухню в надежде отыскать таблетку аспирина и принять обычную дозу антидепрессанта. Взяв апельсиновый сок, она вернулась в кровать и включила телевизор. Давно у нее не было такой бурной ночки. Джина вспомнила свое отражение в зеркале — обнаженная молодая женщина с покрасневшими от слез и выпивки глазами и торчащими во все стороны волосами. Хуже всего было печальное выражение лица. Джина чувствовала себя героиней «мыльной оперы», одного из тех душещипательных сериалов, где невинная девушка скатывается все ниже и ниже и становится проституткой, но однажды, когда ее тошнит в туалете, на нее снисходит просветление, и она отправляется в Индию спасать детей бедняков.

Джина убеждала себя, что слишком строго судит свои поступки. В сравнении с подавляющим большинством знакомых она просто святая: всех, с кем Джина переспала после окончания колледжа, можно пересчитать по пальцам. Она никогда не приводила парня сразу к себе домой, желая сначала найти с ним общий язык, почувствовать к нему расположение. Кроме того, Джина принципиально общалась только с красавчиками: в век СПИДа и еще бог знает чего она не собиралась рисковать здоровьем с первым встречным замухрышкой. Все изменилось после вчерашнего «несчастного случая с Гриффином». Что с ней произошло? Как могла она пасть так низко? Ей всего двадцать восемь, она не выглядит ни старой, ни потрепанной. Ближайшие десять лет Джина будет сторониться как чумы мужчин, подобных Гриффину. Возможно, даже ближайшие пятнадцать, если антивозрастной крем фирмы «Пондс» действительно творит чудеса.