Подружки - [12]
Вот, например, надо было обсудить, что «портакал» по-турецки значит «апельсин». А «тешекюр эдерим» — «спасибо». Дело в том, что летом я собираюсь с родителями в Турцию, а Туська уже была там не один раз, и она решила меня подготовить к путешествию, чтобы я с турками объясняться могла.
— Портакал! Портакал! — несколько раз повторила я, чтобы лучше запомнить.
И всё бы ничего, если бы следующим не урок английского был. Потому что англичанка услышала, что мы не по-английски разговариваем, а какую-то тарабарщину бормочем, и тоже дневники отобрала.
И, представьте себе, тоже написала: «Болтает на уроке». Хоть бы написала, что мы по-турецки болтаем, а то две записи подряд выглядели как-то глупо. После второй я присмирела. И даже предложила Туське:
— Давай всё-таки на переменке всё важное обсудим, а?
Ну мы и обсудили. Поговорили о том, что Тёмка на «Фейсбуке» вывесил фотки, как он с родителями катается на лыжах по горам в Приэльбрусье, что Туська постирала джинсы, а там в карманах салфетки оказались, и теперь у неё джинсы в белых катышках, что… Тут звонок прозвенел.
— Мы что-то важное забыли обсудить, — наморщила я лоб.
— Да, — вздохнула Туська. — Переменка так быстро кончилась, даже поговорить толком не успели.
На следующем уроке беда пришла, откуда не ждали. Учительница музыки, Ирина Николаевна, вошла в класс в розовых наушниках! Она вообще молодая и стильная. Носит футболки со смешными надписями, джинсы с заклёпками, ярко-зелёные кеды. А тут — просто фурор!
— Я тоже такие себе хочу, — сказала Туська шёпотом, когда Ирина Николаевна сняла наушники и положила их на пианино.
— И я, — говорю, — только мне белые нужны.
— А мне голубые — под куртку.
— А я ещё слышала, в моде юбки пышные, — вспомнила я.
— Это что, как баба на чайник?
— Ну да, только короткие и…
И тут — представляете — наша Ирина Николаевна, любимая, можно сказать, учительница, такая добрая и понимающая, потребовала дневники! Вот тебе и любимая! Из-за неё весь разговор, между прочим.
Но ей, конечно, мы этого объяснить не смогли. Как и маме моей — почему у меня в дневнике три замечания за один день.
— У Туськи тоже три, — проворчала я.
Туська покраснела, но кивнула.
— У Наташи свои родители есть, чтобы её ругать, — сказала мама. — Я одного не понимаю, как можно столько болтать? О чём таком важном вы разговариваете? Почему это не может подождать до конца уроков?
— Иди домой, — со вздохом сказала я Туське. — Тебя ещё дома пилить будут. Зачем тебе двойную порцию получать — за меня и за себя?
— А меня ругать не будут, — беспечно сказала Туся.
— Как не будут? — возмутилась моя мама.
— А так. У меня папа учёный. Психологией занимается. Он говорит, что у женщины так мозг устроен, что она не может не болтать. Так исторически сложилось, что, пока мужчины охотились, именно женщины передавали друг другу важную информацию. Про лекарства, пищу, воспитание детей. И эта информация переходила из поколения в поколение. Потому что имела жизненно важное значение.
— Ого! — опешила я.
— Вот это да! — удивилась мама. — А научно это доказано?
— Мой папа как раз работает над этой проблемой, — гордо сказала Туська, — так что трём замечаниям он будет только рад. Они подтверждают его теорию!
— Пойду об этом в «Фейсбуке» напишу, — решила мама, — и Алёне с тётей Светой позвоню — расскажу. А главное — нашему папе передам, чтобы не мешал мне вечером с подругами по телефону разговаривать.
Ушла мама к компьютеру, а мы с Тусей пошли чай пить на кухню. И наконец-то поболтать нормально смогли. А то целый день нам поговорить мешали! А как же будущие поколения? Они же без нас, разговорчивых женщин, не выживут!
Правда, с тех пор я всё-таки на уроках стала поменьше болтать. Потому что решила послушать, о чём учителя рассказывают. Вдруг они тоже какую-то важную информацию для будущих поколений передают?!
Как мы с Дианой были супернянями
В обед ко мне пришла Диана. Но не успели мы комп включить, как в комнату мама заглядывает.
— Я, — говорит, — в магазин должна сбегать, у нас памперсы закончились и яблочное пюре. Последите за Андрюшкой?
— Конечно, тёть Кать, — бодро откликнулась Диана. — Я сидела с пятью племянниками и с тремя двоюродными сёстрами. Я просто суперняня. Так что идите себе спокойно за памперсами и пюре, а на обратной дороге можете сделать маникюр с педикюром и химическую завивку. А за сына не беспокойтесь, я просто чемпион по уходу за детьми.
Мама засмеялась, сказала, что завивку она, конечно, делать не будет, но насчёт маникюра — мысль хорошая.
— Памперс я ему только что поменяла, — сказала мама, — и дела он свои сделал, так что от неприятных сюрпризов я вас избавила.
— Да я бы с этими сюрпризами справилась! — хмыкнула Диана. — Легко!
— Если проснётся, дайте яблоко. Оно на кухне на столе, — сказала мама, — а если будете выпускать его на пол, поползать, то следите, чтобы в рот ничего не тащил.
— Тётя Катя, ваш сын — в надёжных руках, — успокоила её Диана. — Голодного накормим, за любопытным проследим, и вообще, я знаю три тысячи колыбельных, так что, скорее всего, он будет спать до вашего прихода.
— Вот, учись! — сказала мне мама и ушла, успокоенная.
