Подручный смерти - [81]

Я вежливо отклонил его просьбу.

– Может быть, матч-реванш?

– Не стоит.

– Ума не приложу, как такое могло случиться.

– Всяко бывает, – сказал я.

– Мне надо выпить, – сказал Смерть, поднося к губам бокал.

Надо действовать быстро. Если перед матчем мысль об отравлении меня тяготила, то после выигрыша это станет непоправимой бедой. Я должен был его остановить, но не знал, как.

– Может, тост?

– Какой, например – спросил он, улыбнувшись.

Я налил себе еще и прикинул варианты.

– За жизнь, – произнес я.

Когда мы с ним чокнулись, я выбил его бокал. Вино расплескалось на шахматное поле, на его тенниску, а бокал разбился о каменный пол.

– Ох, простите, – сказал я, – целую неделю все из рук валится.

Я подобрал все осколки, какие нашел. Обломки стекла в руке напомнили о разбитом потолочном люке в квартире Эми. Я аккуратно сложил их в кучку на столе. Смерть, не желая оставаться без выпивки, принял предложение осушить мой бокал, после чего с досадой побросал шахматные фигуры в коричневую коробку.

– И вот еще что, – сказал он, успокаиваясь, и достал из кармана брюк маленький серебряный значок в виде косы – такой же, как и его золотой. – Это знак моей власти. Если бы ты успешно прошел стажировку, ты бы его и носил. В общем… С каким трупом ты общался?

– Вон с тем, – показал я на четвергового клиента.

– Хватит с меня этих семи недель натаскивания зомби. Пора наконец решиться.

Он быстрым шагом направился к угловому стояку и выкатил оттуда тележку с бородачом.

– У меня есть подозрение, что все это было частью грандиозного плана Шефа… Лучшего способа отбора персонала и не придумаешь.

– Шеф – это чего? – спросил труп.

Не обращая внимания на вопрос, Смерть приколол серебряный значок к его футболке, прямо над словами «ГРОБЫ». Труп умел говорить, но не протестовал, он слышал, что происходит, но даже не открыл глаза. Наниматель ласково похлопал его по левому плечу и приказал встать.

В Агентстве появился новый Агент.

Смерть открыл подвальную дверь и велел ему подождать снаружи. Труп проплелся мимо нас – рот раскрыт, глаза уставились в пустоту. Затем натолкнулся на каменную лестницу и споткнулся.

– Не стану утверждать, что мне жаль уходить, – признался я.

Он пожал плечами.

– Ты уже придумал себе имя?

– Может, вы посоветуете?

Он постукал по подбородку.

– Мор бы настаивал на имени Антониус – в честь Антониуса Блока из «Седьмой печати». Дурацкое имя. Война наверняка предложил бы имя великого полководца, того же Александра, к примеру.

Он осмотрел меня с ног до головы и покачал головой.

– Но тебе такое не подходит. Ты скорее из великих неудачников. Глад бы посоветовал что-нибудь короткое и по существу, что, в общем, совпадает и с моими предпочтениями… Может, Билл? Или Тед?

Я вспомнил «Мальтийского сокола».

– Может, Сэм?

– В самый раз, – ответил он. – Первое, что я сделаю в понедельник, – внесу изменения в твое Досье.

Мы коротко обсудили, что мне понадобится во внешнем мире – работа, запас грима, может, косметическая операция. Смерть сказал, что уладит эти вопросы с Шефом.

– Заходи в любое время, – добавил он. – Погуляем в саду, поговорим, увидишься с Цербером. – Он довольно кивнул. – Здесь мы просидим еще лет десять, пока аренда не закончится, потом придется переехать. Не могу сказать, что жду с нетерпением этого момента…

Он оглядел подвал и поморщился.

– Труднее всего будет перетаскивать этих жмуриков.

* * *

На улице дул теплый приятный ветерок, дневная жара спадала, а ночная прохлада только подбиралась. Меня охватило ошеломляющее, ослепительное чувство свободы – словно я проглотил будущее, и оно проникло сквозь стенки желудка и потекло с кровью.

И я пошел к изумрудному лугу в сумерках. Когда я пересекал канал, то на миг задумался, сколько мне осталось жить. На железнодорожном переходе я озадачился, что мне делать дальше. Но Агентство оставалось за спиной, и вопросы мало-помалу исчезали. Я пошел быстрее, затем побежал.

Я бежал к темной реке за горизонтом. А добежав, улегся на берегу, смотрел на загорающиеся звезды и ни о чем не думал.

Но я стал другой

Наступило утро понедельника, семь недель и один день спустя после убийства Гадеса. В столовой Война, Мор и Шкода поедали свои традиционные завтраки, а Глад, как всегда, уныло наблюдал. Почта запаздывала, говорить никому не хотелось, все шло своим чередом, пока – если быть точным, ровно в девять – в столовую не влетел Смерть и сердечно со всеми не поздоровался. За ним неуклюже ввалился нездорового вида спутник, облаченный в гавайские шорты и футболку.

– Это что за крендель? – спросил Война.

– Познакомьтесь, это Ад, – ответил Смерть, подталкивая труп в комнату. – Мой новый помощник.

– Ой боже, – произнес Глад.

– Ну и дела, – добавил Мор. – Полагаю, ты уладил этот вопрос с Шефом?

Смерть пропустил его слова мимо ушей. У него оказалось срочное дело к Шкоде, которому он твердо сказал:

– Теперь тебе придется есть где-нибудь в другом месте. Конечно, до тех пор, пока мы не найдем стол побольше.

Шкода, пришибленный видом все еще живого Смерти, не стал спорить, молча подхватил еду и ретировался в угол. Там он сел на стул и просидел до конца завтрака, хмурый и надутый.