Подразделение 5. Знакомство - [47]

– Слушай, а что это все-таки за язык такой, на котором вы все говорите? – спросил он у девушки.

– Ты интерлинг имеешь в виду?

– Ну да, тот язык, на котором вы разговаривали в Париже с этим профессором-неудачником, чуть не загремевшим в ЦРУ.

– Вообще-то это фактически упрощенная версия обычного английского языка, – ответила Дана.

– Это я уже и сам заметил, но мне интересно, чем именно она отличается от английского?..

– Чувствую профессионального лингвиста, – улыбнулась девушка. – Тебе, наверно, будет интересно узнать, что никто специально английский язык не упрощал, просто так получилось само собой. На первом этапе существования Восточного Союза представители стран-основоположниц общались между собой на обычном английском, через переводчиков или непосредственно, кто знал этот язык. Но с ростом Восточного Союза и присоединением к нему все новых и новых стран возникло много браков между мужчинами и женщинами из разных стран, имеющих разные родные языки, поэтому у них был единственный выход – говорить друг с другом на ломаном английском, которому обучали в большинстве стран и который стал некоторым международным средством общения. При этом никто конечно же не стремился соблюдать каноны классического английского языка, так и возникла его упрощенная версия, из которой сами люди выкидывали то, что считали лишним, и в которую также добавляли кое-что из своих родных языков. В результате сложился интерлинг, который впоследствии приобрел статус официального языка Восточного, а затем и Всемирного Союза. Интерлингу у нас учат детей во всех странах, а кроме того в каждой стране, как правило, производится обучение еще и родному языку… Отличий интерлинга от классического английского довольно много, например, в нем отсутствуют артикли, времен не двенадцать, а всего три, как в русском и большинстве других языков: прошлое, настоящее и будущее. Произношение тоже претерпело некоторые изменения: отсутствуют типичные чисто английские звуки, как, например, в словах this и that, буква "р" звучит без "журчания", а более нейтрально, примерно как в русском, но не так раскатисто, как в испанском, и так далее…

– А те, кто говорит на интерлинге, но не знает английского, могут понимать обычную английскую речь?

– Не беспокойся, если тебе придется общаться с нашими, то они поймут тебя, особенно если ты не станешь употреблять всякие вычурные грамматические конструкции, – успокоила его Дана. – Ну а их ты тем более сможешь понять, разве только проблемы могут возникнуть с некоторыми неизвестными тебе словами, пришедшими в интерлинг из других языков…

– Да я и не беспокоюсь, – уныло заметил Олег. – Сдается мне, что не придется больше общаться ни с кем из другого времени. Ты вот исчезнешь и больше не появишься, а я даже не смогу никому ничего рассказать, потому что не поверят…

– Ну не надо унывать, дорогой! – Дана явно пыталась его приободрить. – На самом деле вероятность того, что мне удастся убедить руководство привлечь тебя в качестве внештатного агента гораздо больше, чем ты думаешь, так что не надо быть пессимистом…

Тем временем они дошли до остановки на Пушкинской площади. Подождать пришлось совсем недолго, и они забрались в автобус, набитый людьми достаточно плотно. Можно было, конечно, дойти до Манежной площади и пешком, но Дана хотела переправить артефакт как можно скорее, так что пришлось воспользоваться транспортом. В автобусе Олег все время старался прикрыть девушку с той стороны, где у нее на плече висела сумка с артефактом, чтобы ее ненароком кто-нибудь не толкнул, а то кто его знает, чего можно ожидать от этой штуковины, может она полгорода снесет… Дана заметила это и благодарно и немного иронично улыбнулась. Наконец они вышли из автобуса в начале Тверской, перешли по подземному переходу на площадь перед Манежем и направились к Красной площади… По тому, как Дана периодически замедляла шаг, было похоже, что ей хотелось остановиться и бросить прощальный взгляд на эту самую центральную и, наверно, самую красивую часть Москвы, но она так и не стала этого делать, чтобы не нервировать лишний раз Олега мыслями о том, что, возможно, она никогда уже не вернется сюда в этом времени… Перед самым входом в ГУМ девушка остановилась, повернулась к Олегу и нежно обняла его.

– Давай здесь попрощаемся, – шепнула она ему на ухо. – Не обниматься же нам в ГУМе перед женским туалетом…

Олег долго смотрел в глаза своей возлюбленной, стараясь запечатлеть в памяти каждую мельчайшую деталь, а потом поцеловал девушку и немного оттолкнул от себя, как бы отпуская ее на свободу… Перед тем, как войти в туалет, где был оборудован тайный пункт перемещения, Дана в последний раз обернулась и Олегу показалось, что ее глаза сверкнули с необычайной яркостью. Наверно это просто был отблеск ламп освещения…

Перед женским туалетом Олег неподвижно простоял минут десять. Рядом стояло еще несколько мужчин, очевидно ожидающих возвращения своих спутниц, и Олег их заметил, но именно в этот момент к нему пришло осознание, что к нему-то уже никто не выйдет… На него вдруг обрушилось ощущение такого безумного одиночества, что захотелось буквально завыть и что он чуть и вправду не сделал. Пошатываясь, как пьяный, он поднялся из полуподвала, где находился главный туалет ГУМа, к выходу и оказался на улице, жадно вдыхая свежий морозный воздух. Слева виднелся кусок Красной площади, где всего лишь несколько дней назад они проходили с Даной, направляясь в ЦУМ за покупками. Думать об этом было совершенно невыносимо и Олег решил поехать домой, купив по дороге большую бутылку самого дорогого коньяка, и напиться до потери чувств, наплевав даже на то, что до Нового Года оставалось всего ничего и нужно было приехать к родителям в нормальном состоянии, а не с похмелья. Может после коньяка его хоть немного отпустит и он перестанет думать об этой необычной девушке, потому что очевидно, что она никогда не вернется и никаких приключений вместе с ней уже не будет!