Подпорченное яблоко - [10]

Он разгрыз льдинки и уставился на дольку лимона в стакане. Конечно, Живчик — ублюдок, но в данном случае он прав. Тоцци действительно положил глаз на Джину Дефреско. В последнее время он часто ловил себя на том, что постоянно думает о ней. Плохо, что он ей до лампочки.

— Эй, Майк?

Тоцци взглянул на Живчика.

— Заткнись. — Слава Богу, сестра не похожа на своего брата.

— Нет, правда, я не хотел ничего говорить о Джине. Забудь. Прости, что я заговорил об этом.

— Все равно заткнись.

— Ладно, но я хочу тебя спросить.

Тоцци вздохнул, стараясь держать глаза открытыми.

— Что еще?

— Серьезно. Хочешь индейку или нет?

— Нет.

— Даром.

— Нет!

— Ладно, ладно. Я только спросил. Не надо сердиться.

Живчик пожал плечами и заерзал, бренча льдинками. Он выглядел обиженным.

Не обращая на него внимания, Тоцци выглянул из кабинки, пытаясь рассмотреть, что делается в задней комнате. Будда Станционе и Тони Беллз все еще сидели, склонившись друг к другу, и разговаривали. Почему же, черт подери, они никак не могут ничего решить? Тоцци взглянул на часы, висящие над баром. Пятый час. Боже правый, если он хоть немного не поспит, можно забыть о черном поясе. Он прищурился, пытаясь в сумраке разглядеть лица тех двоих, но не мог рассмотреть, что они выражали. Чем же они, черт бы их побрал, там заняты?

Глава 4

4.04 утра

Тоцци взял свой пустой стакан с долькой лимона, похожей на дохлую рыбку, и вышел из кабинки.

Живчик удивленно посмотрел на него:

— Куда это ты?

— Мне надо в туалет.

Он подошел к Тасманскому Дьяволу Стенли, сидящему у стойки бара.

— Чего тебе? — рявкнул тот, впрочем, вполне дружелюбно.

Тоцци кивнул в сторону задней комнаты, где совещались Будда и Беллз. Мужской туалет находился за ней.

— Мне надо в туалет.

Взгляд Стенли скользнул к ширинке Тоцци. Сегодня он выполнял функции сторожевого пса, и ему было приказано не подпускать никого к задней комнате. Он кивнул на входную дверь:

— Выйди на улицу.

Тоцци поморщился и сказал несчастным голосом:

— Мне надо по-большому.

Тасманский Дьявол в задумчивости поскреб подбородок. Затем покачал головой:

— Иди на улицу.

— Ладно тебе, Стенли. Мне правда нужно.

Стенли снова уставился на его ширинку, будто искал там подтверждения.

— Ну же, Стенли. Я не могу больше.

Стенли нахмурился и еще какое-то время думал. Потом встал со стула:

— Подожди.

Он направился в заднюю комнату и остановился в дверях, дожидаясь, пока на него обратят внимание.

Будда заметил его, но ничего не сказал.

Беллз вслед за Буддой перевел взгляд на стоящего в дверях громилу.

— Что случилось? — Он был раздражен тем, что их прервали.

— Прости, что влезаю, Беллз, но Санторо говорит, ему надо в сортир. — Стенли пожал плечами. Это не входило в его обязанности.

— Пусть идет на улицу.

— Он говорит, что ему надо... ну ты знаешь, другое.

Беллз нахмурился и взглянул на Будду. Капо безразлично пожал плечами:

— Пусть идет.

Стенли посторонился и пропустил Тоцци.

— Давай побыстрей, — процедил он сквозь зубы.

Тоцци боком протиснулся в заднюю комнату и, проходя к мужскому туалету, повернулся лицом к Беллзу и Будде.

— Спасибо, мистер Станционе. Вы очень любезны.

Беллз и Станционе молча смотрели на него, дожидаясь, пока он пройдет, чтобы возобновить свою беседу. С противоположной стороны комнаты с него не спускали глаз четыре гориллы Будды.

Тоцци вошел в маленькую комнатку мужского туалета, закрыл за собой дверь и накинул покрытый засохшей краской крючок. Туалет был еще более обветшалым, чем сам «Звездный свет». Там было ужасно холодно. Писсуар, заполненный соломинками для размешивания льда, был весь в паутине трещин, пол покрыт чем-то липким, дверь, закрывающая кабинку, давно сорвана, а пластиковое ведро под раковиной набито использованными бумажными полотенцами. Несмотря на холод, в туалете воняло мочой и дезинфицирующими средствами.

Тоцци выбросил в туалет дольку лимона и вытряхнул остатки растаявшего льда. Потом взобрался на унитаз и выглянул из маленького, покрытого грязью окошка. Снаружи, на боковой стоянке, скрытой от улицы разросшейся живой изгородью, стояли две одинаковые машины «линкольн-континентал-таункар», черного и серого цвета. Кортеж Будды.

Тоцци слез с унитаза и подошел к криво висящей деревянной двери. Через щель в том месте, где дверь неплотно примыкала к дверной раме, ему были видны сидящие за столом Будда и Беллз. Стараясь не шуметь, он прислонил край пустого стакана к двери и приложил ухо к донышку. Не самая современная техника подслушивания, но ничего другого под рукой нет.

Тоцци слушал целую минуту, но до него доносилась только тихая музыка из бара, где стоял музыкальный автомат. Он отнял ухо от стакана и посмотрел в щель. Будда и Беллз сидели, не произнося ни слова. Казалось, они соревнуются, кто кого перемолчит.

Беллз смотрел на что-то, лежащее внизу, на полу между ним и Буддой. Тоцци привстал на цыпочки, пытаясь рассмотреть, что же там такое интересное. Он наморщил лоб, когда разглядел наконец сине-желтый детский ранец с какой-то дурацкой картинкой: кто-то растрепанный, синий, с вытаращенными глазами и зажатым в лапе печеньем. Такие же сумасшедшие глаза бывали у Живчика Дефреско, когда тот чего-то хотел.