Подозреваются все - [25]

— Да ничего я им не говорил! Честью клянусь! За кого ты меня принимаешь?

— А они тебя об этом не спрашивали?

— Спрашивали, как не спрашивать. А я сказал — не знаю ничего. Тадеуш к нам в комнату заходил, не отрицаю, все заходили, говорили с тобой и на рабочие и на личные темы, а на какие конкретно — откуда мне знать. Я не любопытный, подслушивать не люблю.

— Так откуда же они узнали?

— Неужели им известно?

— В том-то и дело. Поднапрягись, вспомни, что ты им болтал, может, как-нибудь нечаянно вырвалось…

Януш обиделся:

— В конце концов, не пьяный же я! Клянусь, ни словечка лишнего не сболтнул! На эту тему не сболтнул. А вот на другую… Эх, смолол глупость.

— Какую именно?

Януш со скрипом повернулся на своем вертящемся стуле, достал сигарету и смущенно уставился на огонек зажженной спички.

— Они совсем заморочили мне голову! Поначалу я твердо стоял на том, что ничего ни о ком не знаю, о тебе тоже. Тогда они сами проболтались. Каспер, дескать, разводится из-за Моники. Богом клянусь, я этого не знал, а потом спрашивают, не было ли у Зенона с Тадеушем каких контактов в личном плане. В конце концов, должен же я хоть что-то знать, ну я и ляпнул, что как-то видел их вместе в городе. А сам, чтоб мне лопнуть, до сих пор не могу вспомнить, когда и где это было. И вообще, я малость спутался в своих показаниях…

— …с чем тебя и поздравляю, — насмешливо бросила я и задумалась. Выходит, с Янушем было то же самое, что и со мной, — прицельные попадания в десятку, то бишь в нашу частную жизнь.

— Чертовски хочется есть! — вдруг заявил Лешек. — А вам не хочется? Сейчас бы жареного цыпленочка, с гарниром…

— Ну, этот опять за свое, — недовольно проворчала я, потому что кулинарные запросы Лешека спутали мои мысли. — В голове у этого человека одни только цыплятки с гарниром.

— Почему только одни цыплятки? — обиделся Лешек. — Еще и гусь с яблоками.

— А простой колбаски не желаете? — съехидничал Янек.

— Нет колбаски, — тяжело вздохнул Лешек. — Утром, когда я забежал в магазин, был только паштет.

— Какой именно? — заинтересовался Януш. — В жестяных банках или тюбиках?

— Развесной.

А Янек пристал к Янушу:

— Ты сказал — паштет в тюбиках? Где ты видел паштет в тюбиках? Разве такой бывает?

— Еще как бывает, в тюбиках — самый вкусный. Раньше я видел в продаже, не знаю, как сейчас.

— А где ты видел?

— На Жолибоже. По правой стороне площади.

— Интересно, какую сторону площади ты считаешь правой?

— И в самом деле. Постой, как бы тебе объяснить…

— Попробуй с помощью сторон света, — предложила я, втягиваясь в дискуссию, ибо паштет в тюбиках меня тоже интересовал. — Если встать лицом на север, то где?

— А где там север? — поинтересовался Януш.

— Там, где Беляны.

— Нет, Беляны на востоке. Север в Маримонте. 

— Спятил, север в Маримонте! В Ломянках он.

Варшавские районы не помогут Янушу сориентироваться в сторонах света, мы перешли на другой масштаб.

— Ну, представь, что ты стоишь мордой к Гданьску! К морю!

— Ага, значит, к Швеции? — понял наконец Януш.

— Ну да, а задом к Кракову.

— Тогда понятно, — обрадовался Януш. — По левой стороне.

— Там несколько продовольственных магазинов, — недовольно заметил Янек. — Штук пять.

— Я видел его, наверное, уже с месяц назад, — задумчиво протянул Януш, а Янек тоже задумчиво, глядя в окно, в тон ему произнес:

— Нет, больше…

— А ты откуда знаешь? — обиделся Януш. — Я же там был, а не ты.

— Больше магазинов, говорю.

— Значит, тебе придется все их обойти, — заметила и тоже задумалась, пытаясь вернуться к теме, с которой меня сбил паштет в тюбиках. А Януш никак не мог пережить того, что раскололся на допросе: выдал-таки милиции информацию, хотя и неточную. А тут еще этот паштет…

— Покупал я его около месяца назад, — старался он припомнить. — Тогда как раз уезжал мой приятель, тот югослав, помните, я вам о нем рассказывал, так мы перед отъездом для него покупали этот паштет…

Янек перебил:

— А где же жил твой югослав? У тебя?

— …в тюбиках, — закончил фразу Януш.

— Что ты! Жил в тюбиках?

— Нет, покупал в тюбиках.

— Перестаньте наконец ерунду молоть! — рассердилась я. — Совсем заморочили мне голову со своими тюбиками, и я забыла, что именно хотела вспомнить.

— Верно! — обрадовался Януш. — Только не ты, а я хотел вспомнить. И вспомнил! Знаете, где я видел Зенона вместе с Тадеушем? Именно на площади Вильсона, как раз тогда, когда мы с югославом покупали паштет в тюбиках.

— Вот как! — без особого энтузиазма откликнулся Янек на это известие. — Они тоже его покупали?

— Есть хочется! — тянул свое Лешек. — Пойду попробую милицию уговорить, может, выпустят меня в магазин.

— Если выпустят, тогда купи еду на всех. Хотя бы этот паштет.

Когда Лешек голоден, его больше ничего не интересует. Он быстро собрался и вышел из комнаты, оставив нас со своими проблемами. А мы с Янеком, преисполненные расследовательским пылом, соскочили со своих мест и кинулись к Янушу. Зенон был для нас темной лошадкой, его личную жизнь скрывала завеса таинственности, а тут вдруг появилась возможность эту завесу приподнять. Ведь мы и предположить не могли, что нашего заведующего может что-то связывать с Тадеушем, кроме чисто служебных отношений. А Януш видел их вместе в нерабочее время… Януш стал рассказывать: