Подожди! Как отложить решение до последнего момента и… победить - [4]

* * *

Поначалу, прочитав, что сверхбыстрые изменения в сердечном ритме влияют на долгосрочные реакции мозга, то есть, по сути, на то, как мы принимаем решения, я отнесся к этой идее скептически. Эксперименты Порджеса не упоминались в ведущих трудах, посвященных механизмам принятия решений. Ученые, с которыми я разговаривал, светила в этой области, даже не слышали о нем. Но многочисленные исследования, проведенные Порджесом и другими, подтверждают преимущества высокой изменчивости сердечного ритма, особенно у детей. А низкая изменчивость – это изъян, с которым связаны вспыльчивость, враждебность, тревожность и слабая стрессоустойчивость[16]. Как это ни парадоксально, быстрая реакция сердца помогает дождаться отложенного вознаграждения, устоять перед сильным искушением и спокойно глядеть в лицо опасности. Торопливое сердце дает мозгу возможность не торопиться.

Знаменитый ученый Джон Готтман, который, если верить книге Малкольма Гладуэлла «Озарение», может оценить крепость брака, понаблюдав за супругами несколько минут, узнал о теории Порджеса и решил выяснить, как детское сердце реагирует на критику со стороны родителей. Вместе с коллегой Линн Катц они, естественно, обнаружили, что если в четыре-пять лет ребенок во время напряженного разговора с родителями быстро (и бессознательно) регулирует скорость сердцебиения, то в восемь лет он умеет лучше управлять своими эмоциями. Готтман и Катц совершенно не интересовались сознательными реакциями и поведением детей. Они наблюдали лишь за тем, что происходило в организме, и выяснили, что дети вырастают более здоровыми в эмоциональном плане, если умеют подстраивать сердечный ритм под родительскую критику[17].

Другая группа исследователей усадила на диван шестьдесят восемь гетеросексуальных пар и попросила их рассказать о своих отношениях (примерно как в фильме «Когда Гарри встретил Салли», вот только к ним прикрепили электроды, ведущие к четырехканальному биоусилителю, который непрерывно фиксировал изменения их сердечного ритма)[18]. Они говорили о характере, поведении партнера, о том, каково было переносить разлуку с ним или с ней, а компьютеры отмечали миллисекундные изменения в их сердцебиении. Потом в течение трех недель партнеры вели записи, где подробно рассказывали о том, как они общаются и что чувствуют по отношению друг к другу.

Хотя результаты оказались неоднозначными и зависели от пола участника, общая картина была такова: и женщины, и мужчины реагировали более позитивно и отмечали более приятное взаимодействие с партнером, у которого было более отзывчивое сердце. Каким-то образом люди чувствовали, что происходит в организме партнера. Результаты свидетельствуют о том, что изменчивость сердечного ритма влияет не только на наши собственные эмоциональные реакции, но и на то, как партнер реагирует на нас. Выходит, когда мы влюблены, наши сердца, и вправду, трепещут в груди.

* * *

Опыты Стивена Порджеса дали начало новой серии исследований, связывающих изменчивость сердечного ритма с крепостью эмоционального здоровья. Но в сентябре 1992 года – вскоре после выхода статьи Порджеса, в которой он доказывал, что доношенные младенцы обладают более широким диапазоном сердечного ритма, чем недоношенные, – ученый получил письмо от врача-неонатолога, и это заставило его пересмотреть все ранее обнаруженные закономерности. Статья Порджеса любопытна и полезна, писал неонатолог. Однако изложенные в ней результаты противоречат практическим наблюдениям: быстрота реакций центральной нервной системы может быть крайне опасна. Высокая чувствительность сердечного ритма к раздражителям способна навредить новорожденным и может их даже убить.

Неонатолог имел в виду брадикардию – внезапное резкое замедление сердцебиения, при котором в мозг перестает поступать кислород. Он утверждал, что причина брадикардии кроется в блуждающем нерве. Другими словами, природная магистраль, которую изучал Порджес, доставляла к сердцу младенца два разных вида сигналов – с противоположными последствиями. Одни сигналы, полезные, укрепляли и закаляли сердце, но были и другие, которые могли замедлить его до такой степени, что возникал риск внезапной смерти младенца. Порджес рассказывал: «В течение определенного периода я расширял свои знания и был уверен, что докопался до сути. Я решил очень важную задачу. Добытые мною данные показывали, что высокая изменчивость сердечного ритма – всегда плюс. Но письмо их опровергало. Я оказался побежден, мне пришлось пересмотреть все свои выводы».

Порджес спрятал письмо в портфель, где оно пролежало два года.

В 1994 году его пригласили выступить с президентской речью на собрании Общества психофизиологических исследований. Для Порджеса это было что-то вроде научной встречи выпускников, огромная честь и возможность показать, что он эти двадцать лет рос в профессиональном плане вместе с коллегами. К 8 октября, когда должно было состояться собрание, он уже понял, как следует ответить на доводы неонатолога, и готовился предложить новую всеобъемлющую теорию, которая учитывала бы и позитивные, и негативные аспекты высокой чувствительности сердечного ритма.