Подонок в вашей голове. Избавьтесь от пожирателя вашего счастья! - [3]

«По словам экспертов, принимая препарат Статин, снижающий уровень холестерина, в течение нескольких лет, можно также снизить риск развития рака. Однако еще рано… постепенно выписывать Статин для производства рака».

В этот момент, сразу после «производства рака», кровь отхлынула от моего искаженного нервным тиком лица. Я понял, что надо срочно что-то придумать.

* * *

Мой провал в прямом эфире был результатом чистой воды легкомыслия. В тот период жизни я думал только о продвижении и риске, в ущерб всему остальному. В конце концов все это выплеснулось мне прямо в лицо. Потеряв самообладание на национальном телевидении, я начал новую историю. И в ней снова было столько продвижения и риска, сколько я не увидел бы и за миллион лет. Помимо прочего, в ней фигурируют проповедник, хранящий свою тайну, непостижимый немец, твердящий о своем «пробуждении», индийский гуру с серебряным языком, группа немолодых евреев и целая бригада врачей-неврологов.

Это длинная цепочка безрассудств, которая берет начало с моего первого дня работы в ABC News 13 марта 2000 года.

Мне было 28. Я шел, напуганный, в неудачном двубортном пиджаке, через главный вход. В коридоре висели портреты таких телезвезд, как Питер Дженнингс, Дайана Сойер и Барбара Уолтерс (все они сейчас мои коллеги). По крутому в обоих смыслах эскалатору я поднялся в здание в районе Манхэттэна, его еще называют Верхний Вест-Сайд.

В тот день я спустился в подвал в неопрятный кабинет охраны, где меня сфотографировали для служебного пропуска. Я выглядел очень молодым на этой фотографии. Кто-то из коллег потом шутил, что если бы она была в полный рост, можно было бы видеть, что я держу воздушный шарик.

То, что я вообще попал в ABC, казалось каким-то недоразумением или даже жестокой шуткой. В течение предыдущих 7 лет я работал на износ в местных новостях, и моей мечтой было «пробиться на телесеть» – так называют это место за пределами высшей лиги. Однако я не думал, что это может случиться раньше, чем мне исполнится 40 и я буду выглядеть достаточно взрослым, чтобы водить автомобиль.

Я начал работать на телевидении сразу после колледжа, с неясной перспективой, которая не требовала от меня сложных расчетов и заключала в себе некоторый пафос. Мои родители были врачами, а я не имел ни талантов к этому, ни достаточного усердия для медицинской академии. Так что, несмотря на слабые попытки родителей меня отговорить, я устроился на станцию NBC в городе Бангор, штат Мэн. Это одна из самых маленьких телестанций, она находится на 154-м месте в рейтинге из возможных 210. Это была скорее подработка – за 5 с половиной долларов в час я должен был писать текст для ведущей новостей, а затем быть оператором во время передачи «Прямой эфир в 5:30». Начальник студии, который обучал меня в первый день, отвернулся от своей пишущей машинки и словно великую истину произнес: «Не очень-то гламурная работа». Он был прав. Писать про пожары на свалке покрышек и приближающиеся метели в деревенском Мэне было не очень здорово. Я даже не говорю о маленькой квартирке на первом этаже дома пожилой дамы, в которой я жил, и бургерах каждый вечер. Тем не менее телевидение мне сразу понравилось.

Через несколько месяцев уговоров мои шефы согласились пустить меня на экран. Я стал репортером и ведущим, хотя мне было всего 22 и у меня была только одна синяя куртка, доставшаяся мне от папы. Мне необыкновенно нравилось говорить о политике и задавать важным людям провокационные вопросы. Меня вдохновляло непростое дело написания закадрового текста к видеосюжетам, потом его кто-то читал вслух. Меня приводила в восторг возможность быть причастным к тонким, но важным темам. Я был рад придумывать, как заинтересовать ими других.

Однако телевещание – довольно скользкая рыбка. Это не только высокие материи: политическое влияние, СМИ на службе у человечества… В работе телевизионщика есть кое-что еще. Посмотрите, как взволнованы люди, которых показывают на экране стадиона во время бейсбольного матча. Представьте, что этим вы зарабатываете себе на жизнь.

Мой коллега в Бангоре был прав насчет настоящей работы репортера. Нет ничего гламурного в том, чтобы бесконечно сидеть на пресс-конференциях, проводить долгие часы в фургоне с раздражительным оператором, вылавливать полицейских ради коротких записей. Но я двигался к все более крупным телестанциям – сначала в Портланд, потом в Бостон – и получал все больше денег и все более ответственные задания. Волнующие моменты, когда меня узнавали в барах или в очередях в банке стали повседневностью.

Я помню, как моя мама, кладезь житейской мудрости, однажды сказала, что каждый кандидат в президенты должен иметь внутри себя глубокую пропасть, которую невозможно ничем заполнить. Я вспоминал ее слова, когда я задумывался о том, что привело меня на телевидение.

Через 7 лет после начала моей журналистской карьеры я работал на круглосуточном новостном кабельном канале недалеко от Бостона. Однажды мне позвонили, и это был звонок словно ниоткуда. Для меня он означал, что я на пути к цели. Мой агент сказал, что в дирекции новостей АВС видели мои записи и хотят поговорить со мной.