Подняться на башню - [2]

* * *

Вообще, словосочетание «новаторская фэнтези» — это на самом деле оксюморон, вроде «горячего снега» и «сухой воды». Нет в фантастике более консервативного направления, нежели это. Столпы фэнтези, воздвигнутые Толкином, стоят нерушимо и падать не собираются. Вот только из чего сложены эти столпы?

Первый ответ — формальный. Фэнтези — это, знаете ли, литература меча и магии. В настоящем фэнтезийном тексте обязательно будут волшебники и обязательно найдется место для сражений во имя чего-то благородного. Если мы возьмем этот пласт восприятия, то увидим, что Лора Андронова — традиционалист из традиционалистов. И волшебники у нее, и воины, и даже собственный дракон — хифания — имеется. Так что ревнители жанровой чистоты должны остаться довольны.

Но есть и еще один пласт — мировоззренческий, С «Властелина Колец» повелось: есть в волшебном мире Абсолютное Зло и Абсолютное Добро, они-то и сражаются между собой за власть над этим миром. Мне такая дихотомия всегда казалась самым сказочным элементом во всей фэнтези, куда более сказочным, чем те же драконы, ну не встречал я в повседневной жизни безоговорочно плохих и безоговорочно хороших людей. И я, наверное, не одинок, коль скоро время от времени выходят в свет фэнтезийные произведения, авторы которых, не мудрствуя лукаво, ставят Зло и Добро на одну доску. Дескать, восточная философия, «инь» и «янь»… Ну, «Ночной Дозор» смотрели же? Значит, понимаете, о чем я.

Но мне-то как раз кажется, что такое отрицание толкиновских традиций — не отрицание вовсе, а просто декларация смены нравственного императива. Как говорится, сила Ночи, сила Дня — одинаково фигня… Существование Ночи и Дня между тем не ставится под сомнение. А вот у Лоры Андроновой я обнаружил нечто принципиально иное. В романе «Подняться на башню» (равно как и в некоторых рассказах) служителей Добра и приспешников Зла просто нет. А есть люди, колдуны и боги, которые преследуют свои цели, поступают исходя из собственных «раскладов». Хорошо они поступают или дурно? Зависит от того, кто отвечает на этот вопрос. Если отвечающий разделяет их цели, он скажет, что хорошо. Если нет — то дурно.

По-моему, эта инъекция жизненной правды фэнтезииной литературе и говорит о литературном новаторстве Андроновой.

Хотя, конечно, предшественников ее отыскать нетрудно, было бы желание. К примеру, центральный персонаж романа Хёльв напомнил мне Геда из «Волшебники Земноморья» Урсулы Ле Гуин. Есть параллели и с Танит Ли, и с Барбарой Хэмбли. С другой стороны, в увлекательную игру «Что на что похоже?» можно играть бесконечно, а значит, заниматься этим приличным людям незачем.

* * *

Осталось сказать немногое. Во-первых, я должен признаться, что всерьез завидую тем, кто будет читать эту книжку: вам еще только предстоит пережить радость встречи с новым талантливым автором и его текстами. Во-вторых, нужно констатировать: русскоязычная фэнтези жива и неплохо себя чувствует, если наряду с эпическими «кирпичами» и бесконечными глуповатыми пародиями в свет выходят и такие издания. А в-третьих… Знаете, просто интересно, что Лора Андронова напишет дальше. Ей, похоже, есть что сказать.

Александр Ройфе

1. ПЕРВАЯ БИТВА

Трактир был стар. Могучие потолочные балки почернели от времени, а стены, сложенные из толстенных бревен, выглядели настолько древними, что, казалось, были свидетелями сотворения Мира. В воздухе слоями плавал мглистый табачный чад. Крепкие хмельные пары шибали в нос уже на пороге, приятно кружили голову и смягчали мысли, вызывая желание развалиться на скамье, ухватить за ушко пробегающую мимо розовощекую служанку и потребовать себе самого лучшего темного пива, а к нему — ароматной копченой трески с рассыпчатой картошкой, пузатый горшочек с острой тушеной фасолью или цельного молочного поросенка, запеченного с яблоками и душистыми трапами.

Столы ломились от снеди. Веселые бородатые охотники на пушного зверя — основные гости трактира — с аппетитом налегали на кушанья, не забывая смачивать горло пенящимися напитками из глиняных кружек. И лишь за одним столом никто не впивался зубами в сочное мясо, никто не собирал хрустящей коркой луковую подливу со дна тарелки, не желая упустить ни одной лакомой капельки, никто не смаковал пирогов с белыми грибами — гордости трактира. Здесь неторопливо потягивали пиво двое мужчин, мирно беседуя между собой. Один из них — кряжистый краснолицый старец, морщинистый и седовласый, — был уже порядочно навеселе. Его собеседник пил мало, больше интересуясь разговором, чем содержанием своей кружки. Он был совсем молод, среднего роста и сложения самого обыкновенного. Мальчишески гладкое лицо обрамляли недлинные прямые волосы, перехваченные на лбу кожаной тесемкой; щеки были нежными, как у девушки, и только рот казался по-мужски жестким. В зеленовато-серых глазах таились веселые огоньки. Паренек был похож на незлого, немного неуклюжего волчонка, сующего повсюду любопытный нос.

— Дед, а дед? — Голос юноши почти тонул в хмельном гомоне.

— Ну, чего тебе?

— Расскажи еще про колдуна.

— Ну что о нем рассказывать-то? — Старик с трудом сфокусировал мутные глаза и огляделся. — Колдун — он и есть… Колдун.