Подножье тьмы - [28]

В устах Роальда это звучало как похвала. Шурик усмехнулся:

– Чего конкретно они хотят?

– Комитетчики? Да всего лишь безопасности для детей. Своих и чужих. Еще они хотят, чтобы преступник или преступники были схвачены.

Он поднял на Шурика свои пронзительные глаза:

– Постарайся просмотреть бумаги к утру.

– Почему к утру?

– Потому что завтра утром приезжает Леня Врач. Тот, что лечит сильными средствами. Он будет в городе несколько часов, у него есть что сказать нам.

– О чем?

– Об этих похитителях. Я выслал ему кое-какие материалы. Ну, вырезки из газет, собственные наблюдения… – Роальд замялся. – Короче, Врач в курсе. У него есть идеи. Он обещал составить некий психологический портрет преступников. В самом деле, – сказал Роальд, внимательно разглядывая Шурика, – город полон самых идиотских слухов. Пора с этим кончать.

– Это точно. У нас сын соседки терялся.

– Ну? – удивился Роальд. – Из твоего дома?

– Да.

На какую-то долю секунды в глазах Роальда промелькнула тень жестокого разочарования. А может Шурику показалось.

Он спросил:

– У этого комитета есть хоть какие-то деньги? Работу надо оплачивать.

– Не знаю, – коротко ответил Роальд. – К тому же, я не уверен в успехе. Но если бы нам удалось найти преступника или преступников, этот комитет создал бы нам неплохую рекламу. У них там куча серьезных людей – журналисты, чиновники из мэрии, художники, есть даже писатель. Они устроили бы большой шум, приятный для нас. Нам это не помешало бы.

– Хорошо, – сказал Шурик, забирая папку. – Я просмотрю ее.

– А твоя… – начал Роальд.

– Сима…

– Ну да… Роксима… Или Максима… Она всегда такая нервная?… – Роальд явно имел в виду поспешный уход Симы из кафе.

– Когда ее дразнят.

– А я ее дразнил? – удивился Роальд.

– Не знаю. Надеюсь, над этим мне всю ночь думать не надо?

– Это уж твое дело. Добровольное, – пробормотал Роальд. – Только я от твоей Роксимы не в восторге. Ничего хорошего от нее не жди. Это я, конечно, так, к слову. Ноги у нее очень даже ничего, можно сказать, роскошные ноги, но, опять же между нами, лучше бы ты оставался при Лерке. Когда ты жил при Лерке, ты в течение рабочего дня домой по десять раз не заглядывал.

– Откуда ты знаешь?

Роальд самодовольно усмехнулся:

– А телефон? Я звонил тебе. Когда ты брал трубку, я трубку вешал. Чтобы подбодрить тебя. Мои звонки, надеюсь, тебя подбодрили?

– Еще бы! – обиделся Шурик.

– Ну вот видишь! – обрадовался Роальд. – Я тебе как отец родной. Папася, мамася! Покрути еще с Иваньковой. Сам вижу, не то. Но Иваньков нравится мне еще меньше. Чего-то там у них понапутано. «Не называйте меня клиентом»! А как еще называть? Кстати, если случайно в одном из злачных мест засечешь лже-Иванькова, незамедлительно звони мне. Только мне, никому больше. И не вздумай сам его задержать.

Роальд недоуменно выпятил губу:

– Если это правда двойник, совсем любопытно будет заглянуть ему в глаза. Должно же в его глазах что-то отражаться.

Шурик пожал плечами:

– Вряд ли. Наемный алкаш. Наверное, провалы в памяти. Сперва будет хамить, потом уснет, а утром вообще ничего не вспомнит.

– Не знаю. Не похож Иваньков на алкаша.

– Я думал, ты об его двойнике.

– Ладно, – усмехнулся Роальд. – Забирай папку и проваливай. У меня и без тебя голова идет кругом.

Глава VI «НЕ ХОЧУ ДОМОЙ, ХОЧУ МОРОЖЕННОГО…» 6 июля 1994 года

1

Он закончил просмотр папки где-то к часу ночи.

Странное впечатление.

"Зам главного прокурора, – сразу наткнулся он на вырезку уже известной ему заметки в «Новостях» – ответил на вопросы нашего корреспондента, обратившего его внимание на многочисленные слухи о похищениях детей в Кировском, в Железнодорожном и в Октябрьском районах.

Слухи не соответствуют действительности, ответил зам главного прокурора. Речь может идти только о случаях, когда дети сами отбивались от родителей, но помнили приметы своих домов, и оставшиеся неизвестными добрые люди возвращали их родителям. Два случая, впрочем, можно расценивать как возможную попытку похищения. Некая неизвестная завлекла детей далеко от их домов, но в обоих случаях возможной похитительнице что-то помешало…"

И дальше тоже уже знакомое. Нет никаких оснований для паники. Ведется плановая работа по стабилизации криминогенной обстановки в городе. Фоторобот подозреваемых разослан по отделениям милиции. Ну, а у самого зама имелась, естественно, своя версия событий. Правда, в интересах следствия он не хотел ею делиться.

Фоторобот подозреваемых лежал в папке.

Женоподобный мужчина с довольно длинными волосами, ничем не примечательный – скушный жалкий портрет, созданный ограниченным воображением милиционеров, наслушавшихся детской болтовни, и портрет женщины, столь же стандартный и скушный, похожий на все женские лица.

И масса недоговоренностей.

Зам главного прокурора уверенно говорил только о двух возможных попытках похищения детей.

На самом деле таких попыток было гораздо больше.

Шурик насчитал двадцать две. К тому же он знал, что далеко не каждая такая история попадает в газеты.

Все попытки походили одна на другую.

Неизвестная женщина (возможно, мужчина – нечто женоподобное фигурировало в рассказах некоторых детей) подходила к отставшему от родителей ребенку, уводила его, проводила с ним какое-то время, а затем оставляла ребенка на улице, на площади, в сквере – там, где ее, видимо, спугнули, или она сама по неизвестным причинам отказывалась вдруг от задуманного. В нескольких случаях неизвестная (тут определенно была женщина, не мужчина) приводила ребенка домой. Как утверждали дети, в доме было много игрушек. Неизвестная ни разу не пыталась увезти детей из города, кажется, никогда не обижала их. И важная деталь, на которую Шурик сразу обратил внимание – никогда рядом с неизвестной не было никаких других людей. Даже когда дети находились в доме, к женщине никто не приходил.