Подменыш - [17]

Он мог поесть! Так или иначе, но сейчас в его желудке были лишь хлеб и виски. Аполлону и в голову не могло прийти, что он будет слегка пьян во время рождения своего первого ребенка.

Нишель было еще труднее принять тот факт, что Эмма не хочет, чтобы они вызвали «Скорую помощь». Когда они вышли из «Були» – так быстро, как только способна женщина на девятом месяце беременности, – Эмма напомнила Нишель, что они намерены рожать ребенка дома. А машину «Скорой помощи» нельзя использовать как такси, ведь они отвезут ее в больницу. В яблочной комнате Нишель предложила хотя бы вызвать такси, заказать Lyft[8], но Эмма отклонила и это предложение. Они находились в центре, на Дуэйн-стрит, в вечер пятницы. Самый лучший автомобиль сможет выехать лишь на Вест-Сайд-Хайвей. А там будет такая пробка, какие бывают только в Пекине или Мумбаи. Поездка продолжительностью в час отсюда и до Вашингтон-Хайтс, или даже дольше.

Между тем станция метро «Чамберс-стрит» находилась всего в четырех кварталах. Они сядут на поезд Линии А и будут дома через тридцать пять минут.

Нишель, которая с трудом сдерживала раздражение, дошла с ними до угла Черч-стрит.

– Почему вы это делаете? – выкрикнула она. Алкоголь ударил ей в голову, и она дала волю чувствам. – Что с вами не так!

– Позвони Ким, – сказала Эмма, когда они перешли Рид-стрит.

Аполлон уже достал телефон. Старшая сестра; акушерка с лицензией. Ким Валентайн была у него на быстром наборе.

– Ким! – закричал Аполлон уже через несколько мгновений. – У Эммы начались схватки.

Ким ответила ему так тихо, что уличный шум помешал Аполлону ее услышать. Почему она говорит шепотом? Эмма медленно, но упрямо шагала вперед. Нишель шла за ними, отставая на полквартала, и что-то кричала им вслед, но ее голос стал невнятным, и Аполлону казалось, что она говорит на каком-то ненастоящем языке. Беременность тяжело дается женщинам, даже подругам приходится нелегко.

– Прекрати кричать, – прошептала Ким в телефон. – Я в кино. Подожди.

Они подошли к станции метро. Аполлону вдруг стало интересно, какой фильм смотрит Ким.

– Еще немного рано, – сказал он.

Они находились у спуска в метро. Нишель их догнала и неловко обняла Эмму.

– Она всего лишь на тридцать восьмой неделе! – сказал Аполлон, словно умолял Ким остановить схватки.

– Прекрати кричать, – повторила Ким. – Возможно, это ложные схватки Брэкстона Хикса[9].

Аполлон посмотрел на Эмму, которая повисла на Нишель, тяжело дыша в шею подруги. Они выглядели как сентиментальная парочка на выпускном вечере. Аполлона не волновало, что это может оказаться ложной тревогой, что-то вроде тестовых испытаний. Он хотел, чтобы Ким ушла из кино и села в машину. Она возила все необходимое в багажнике. Он хотел, чтобы она поехала на север, не обращая внимания на пробки. Возможно, они доберутся до своей квартиры раньше Ким, но очень скоро она будет с ними. И пусть потом дразнит их, сколько пожелает, если все окажется по Брэкстону Хиксу. Он переживет насмешки, только бы она приехала. Иначе как они вдвоем с Эммой будут рожать ребенка в своей квартире без посторонней помощи? Ким подготовила их к такому варианту, но из этого еще не следовало, что Аполлон всерьез его рассматривал. Идея выглядела настолько смехотворной, что он был готов заорать прямо здесь, на улице.

– Мы будем ждать тебя дома, – сказал Аполлон, надеясь, что его голос звучит спокойно. – Садись в машину.

– Я тебя люблю, – сказала Нишель, продолжая прижимать к себе Эмму. – Я тебя люблю.

Эмма коснулась головы Нишель и погладила ее волосы.

– С нами все будет в порядке, Нишель. Я тебе обещаю. С нами все будет хорошо.

– Ты не должна меня утешать! – вскричала Нишель и коротко рассмеялась.

– Твой отель находится совсем рядом, – прошептала Эмма, и Нишель показалось, что ей трудно говорить. – Ты до него доберешься?

После обучения домашним родам по методу Брэдли Аполлон знал, что, если Эмма в состоянии поддерживать разговор, значит, схватки еще не начались. Это помогло ему немного расслабиться. Даже после того, как Нишель обняла его на прощание и Аполлон повел Эмму вниз по ступенькам, он уже думал о шагах, которые ему предстояло сделать дома. Быстро надуть пластиковую ванную при помощи электрического насоса, вложить внутрь пластиковый вкладыш, прикрепить шланг. Аполлон помнил каждый шаг, он практиковался не меньше дюжины раз за последний месяц. Он знал свою работу, и это его успокаивало.

Аполлон еще не закончил разговор с Ким, которая что-то кричала, но, видимо, держала телефон так, что микрофон оказался чуть в стороне. Он постучал по трубке. Эмма цеплялась за перила, они спускались вниз.

– Мы идем в метро, – сказал Аполлон.

Ким смолкла на середине предложения, очевидно, услышала, что он сказал.

– Ты меня слышишь? – спросила она. Ким не стала ждать подтверждения. – Эмма! – закричала она. – Я уже в пути. Держись! Ты справишься!

И связь прервалась.

Наконец стала понятна причина, по которой Аполлон и Эмма решили рожать ребенка дома. Ким Валентайн переквалифицировалась из детской медсестры и стала акушеркой – после чего начала разговаривать как акушерка. В стиле всех неофитов, она пыталась всех привлечь в свою веру. Ким обращалась к друзьям и прежним сотрудникам, кузинам и случайным женщинам в лифтах. Она даже соглашалась беседовать с телемаркетёрами, чтобы иметь возможность обсудить с ними тему рождения детей дома. Вот почему, когда ее сестра забеременела, Ким сразу заявила, что станет ее акушеркой и роды состоятся дома. У Ким не было своих детей, но она растила Эмму с того момента, как той исполнилось пять лет. С ее мнением следовало считаться. Для Ким имело огромное значение то, что она станет тетей. Только домашние роды для Эммы; и Ким будет ее акушеркой. Все очевидно, и никаких сомнений.