Подменыш - [98]
— Как где недочет, так вы сразу на беса киваете, как на козла отпущения.
— Так заперта же дверь-то! — возмутился монах. — А двое стрельцов прямо к ней притулились, да так и спали сидя. Не могли они чрез ее выйти, никак не могли…
— Значит, так, старцы, — немногословный Стефан Сидоров и тут, инструктируя беглецов, был предельно краток. — Сидеть тут три дни. Одежа имеется, пить-есть тоже. Серебро на столе. Там в кисе по двадцати рублев каждому.
— Это кто ж нас так жалует? — спросил неугомонный Феодосий Косой. — За кого нам бога молить?
— Про любопытную Варвару слыхал? — язвительно осведомился Сидоров. — Так она баба, потому носом и отделалась. А ты за оное кое-чего подороже можешь лишиться.
Косой умолк, но тут встрял его сотоварищ Игнатий:
— Дале-то как нам быть? Нешто выберемся мы ныне из Москвы? Ищут, поди, нас? Как нам до Бела озера добраться?
— Выберетесь, — отрезал Стефан. — А про свои места и думать забудьте. Довольно уж на Руси покуролесили. В Литву пойдете. — И, не прощаясь, вышел.
— Да куда б ни идти, лишь бы не к костру, — усмехнулся Феодосий и захохотал во всю глотку. — А представьте, братия, яко рожи-то у владыки Макария да прочих епископов вытянутся, когда они прознают, что мы от них тю-тю. Эх, — мечтательно вздохнул он. — Я бы всех этих рублев не пожалел, кои нам дадены, чтоб на них в сей миг глянуть…
Глава 22
СУД ИЛИ СУДИЛИЩЕ?
Розыск так и не дал результатов. Заволжские старцы как сквозь землю провалились. Правда, к оставшимся еретикам Макарий повелел приставить, помимо стрельцов, свою стражу из числа дюжих, крепких монахов, которым под угрозой пожизненной епитимии было запрещено не то что пригублять, но и нюхать хмельное зелье, кто бы его ни предлагал.
С того времени побегов больше не было, но что толку. Дело против Артемия принимало совсем иной оборот. Будучи еще крепок телом и избавленный по повелению царя от пыток, старец держался стойко, либо отвергая одно обвинение за другим, либо поясняя их так умно, что придраться к нему все равно было крайне затруднительно.
А тут еще, да из числа самих святителей — рязанский епископ Кассиан — на дыбки поднялся. И главное, невесть из-за чего. Как-то с утра для вящего обличения еретиков принесли на собор книгу преподобного Иосифа Волоколамского «Просветитель». Принесли не просто так, но как знак, что оное лжеучение, кое разбирают ныне, собор сравнивает с ересью жидовствующих, считая их одинаковыми. Так распорядился сам Макарий с далеко идущей целью — коли ереси одинаковые, стало быть, и наказание должно быть сходным. Более того, может, даже и еще жестче — как-никак это уже повторное. Получается, что тогда судьи оказались слишком мягкотелыми.
Начали с того, что передали тяжеленный том царю, который бережно принял сей фолиант, задумчиво взвесил его в руках и восторженно назвал светилом православия, отметив, что тяжесть сего труда сравнима лишь с тяжестью праведного топора, коим сей святой муж с радостью бы сам принялся рубить головы нечестивцам. За ним митрополит и весь собор также принялись хвалить книгу на все лады.
Дошла очередь до рязанского епископа, который — вот ужас-то — внезапно бросил ее на пол и стал во всеуслышание хулить покойного Иосифа, называя его жестоковыйным, по вине которого на Руси начали вводить порядки безбожных римских пап, а свидетельства, кои в ней указаны, не подлинны, но выдуманы. Затем он произнес горячее слово в поддержку еретиков, утверждая, будто все они повинны лишь в любви к мудрости, что никак нельзя поименовать ересью. Особенно же он ратовал за старца Исаака Белобаева, привезенного на собор из дальней пустыни Соловецкого острова.
Говорил он недолго и речь закончить не успел — схватился за сердце и медленно сполз на пол. Царские лекари оказались бессильны помочь бедолаге, у которого отнялась вся правая половина тела. Даже лежа, епископ что-то мычал, но язык его не слушался, и вместо членораздельной речи получалось что-то бессмысленное. Спустя время епископа с превеликим бережением отправили в его, теперь уже бывшую епархию, поместив там в больницу какого-то из монастырей.
— Вот что делают небеса с отступившимися от истинной веры, — сказал Макарий и впервые за последний десяток дней несколько оживился.
Получалось и впрямь недурственно. Такое и не придумаешь — в голову не придет. А главное, какой красноречивый пример для всех прочих. Теперь даже те, кто в душе противится излишней жестокости, должны непременно убояться кары господней. Он и к Артемию обратился с тем же самым:
— Покайся, и будет тебе с небес прощение, иначе же… — и красноречиво покосился на дверь, через которую часом ранее вынесли рязанского епископа.
— Да не в чем мне каяться, — упорствовал Артемий.
«Может, с небес мне и впрямь прощение снизойдет, хотя они вроде бы и без того ни в чем меня не винят. Зато здесь, на земле, мне его точно не дождаться», — подумалось он и приготовился слушать следующего обвинителя.
Первым, еще прежде всех остальных, выступил против Артемия Башкин. Правда, не сам. Благодаря повелению государя, запретившему пытать еретиков, Матфей только-только стал приходить в себя, но еще плохо держался на ногах, частенько поддергивал правым плечом и мелко-мелко тряс головой, а временами и вовсе впадал в какой-то ступор. К тому же на одно ухо он ничего не слышал, да и на второе с трудом, поэтому вместо него выступал мних с опросными листами, подписанными Башкиным, которому было уже на все наплевать. В них было изложено, что Артемий изрекал хулы на поклонение святым иконам, на таинство евхаристии, на предания святых отцов и многие другие. В ответ на все это старец неизменно отвечал:
Когда Константину Орешкину, простому учителю истории, предложили спасти Землю, при этом не гарантировав ему личной безопасности – он не смог найти причину для отказа. И перенесся в XIII век, очутившись в теле удельного князя.Теперь его первая задача – добиться, чтобы родственники, правящие в разных городах Рязанского княжества, перестали враждовать друг с другом и задумались о судьбе Отечества. Ведь до сокрушительного удара по славянской цивилизации – битвы при Калке – остается каких-то семь лет...
Принято считать, что события во времена средневековья протекали медленно. Угодившие в XIV век два российских опера такого бы не сказали — дел водоворот, работы хоть отбавляй. Притом работы по специальности: спасение языческих жрецов можно назвать операцией по освобождению заложников, обучение воинов — подготовкой спецназа ОМОНа, взятие неприятельской крепости — захватом воровской малины. Но главное — впереди. Надо придумать, как добиться объединения всей Руси, как организовать решающую битву с Золотой Ордой на полвека раньше положенного и как провести ее по своим правилам.
Кем только не приходилось становиться Константину, попавшему в XVI век, в своих странствиях: фряжским князем и купцом с тайным поручением к самому Иоанну Грозному, юродивым Мавродием по прозвищу Вещун и испанским пограничником… Он ринулся в это столетие в погоне за своей любовью, не собираясь менять историю Руси, но так вышло, что судьба подкидывает ему все новые и новые испытания, ввергая в круговорот важнейших событий. И ему приходится убивать и беспомощно повисать на дыбе, хлестать и самому стонать под ударами кнута, рубить врага и получать стрелы в собственную грудь.
Едва Константину Орешкину удалось встать во главе Рязанского княжества, как на него пошел войной юный княжич Ингварь. Обвиняя Константина в смерти отца, он согласен даже прибегнуть к помощи извечных врагов – князей Владимиро-Суздальской Руси.В это же время со жрецом Перуна Всеведом связываются Мертвые волхвы, которые ушли на Урал после принятия страной христианства. Волхвы настаивают, чтобы Всевед отправил Константина на север Руси, к волшебному озеру. Это гиблое место зовется Оком Марены – именем славянской богини смерти.
Как быть, если девушка твоей мечты, случайно встреченная во время невероятного путешествия, так запала в душу, что жизнь без нее невозможна? И что делать, если тебя и ее разделяет не пространство, а само время, ибо она живет в далеком XVI веке?Константин Россошанский – обычный парень, никогда не считавший себя суперменом, сумел решить этот вопрос. Он отправился в погоню за своей призрачной любовью. Опасно? Еще бы! Вот так вот окунуться в клокочущую Русь, где без острой сабли и заряженной пищали можно не дожить до следующего вечера, где потерять голову легче легкого, это даже не авантюра, а настоящее безумие.Но когда ты любишь, ничто другое не имеет значения.
Чтобы добиться победы, нужно быть сильным, а еще иметь деньги, а еще… Много чего нужно, чтобы победить, но у наших современников, попавших в XIII век, ничего этого нет, а спасти Русь от орд Батыя все равно надо. Да и не от одних степняков, ведь среди противников есть еще и враг из иного мира.Зато у наших смельчаков на плечах светлые головы, в груди — отважные сердца, и есть вера в себя, которая очень скоро понадобится, когда кое-кто из героев окажется на волосок от смерти.
Книга Томаса Мартина – попытка по-новому взглянуть на историю Древней Греции, вдохновленная многочисленными вопросами студентов и читателей. В центре внимания – архаическая и классическая эпохи, когда возникла и сформировалась демократия, невиданный доселе режим власти; когда греки расселились по всему Средиземноморью и, освоив достижения народов Ближнего Востока, создавали свою уникальную культуру. Историк рассматривает политическое и социальное устройство Спарты и Афин как два разных направления в развитии греческого полиса, показывая, как их столкновение в Пелопоннесской войне предопределило последовавший вскоре кризис городов-государств и привело к тому, что Греция утратила независимость.
Судьба румынского золотого запаса, драгоценностей королевы Марии, исторических раритетов и художественных произведений, вывезенных в Россию более ста лет назад, относится к числу проблем, отягощающих в наши дни взаимоотношения двух стран. Тем не менее, до сих пор в российской историографии нет ни одного монографического исследования, посвященного этой теме. Задача данной работы – на базе новых архивных документов восполнить указанный пробел. В работе рассмотрены причины и обстоятельства эвакуации национальных ценностей в Москву, вскрыта тесная взаимосвязь проблемы «румынского золота» с оккупацией румынскими войсками Бессарабии в начале 1918 г., показаны перемещение золотого запаса в годы Гражданской войны по территории России, обсуждение статуса Бессарабии и вопроса о «румынском золоте» на международных конференциях межвоенного периода.
Одно из самых страшных слов европейского Средневековья – инквизиция. Особый церковный суд католической церкви, созданный в 1215 г. папой Иннокентием III с целью «обнаружения, наказания и предотвращения ересей». Первыми объектами его внимания стали альбигойцы и их сторонники. Деятельность ранней инквизиции развертывалась на фоне крестовых походов, феодальных и религиозных войн, непростого становления европейской цивилизации. Погрузитесь в высокое Средневековье – бурное и опасное!
В дневнике и письмах К. М. Остапенко – офицера-артиллериста Терского казачьего войска – рассказывается о последних неделях обороны Крыма, эвакуации из Феодосии и последующих 9 месяцах жизни на о. Лемнос. Эти документы позволяют читателю прикоснуться к повседневным реалиям самого первого периода эмигрантской жизни той части казачества, которая осенью 1920 г. была вынуждена покинуть родину. Уникальная особенность этих текстов в том, что они описывают «Лемносское сидение» Терско-Астраханского полка, почти неизвестное по другим источникам.
Любимое обвинение антикоммунистов — расстрелянная большевиками царская семья. Наша вольная интерпретация тех и некоторых других событий. Почему это произошло? Могло ли всё быть по-другому? Могли ли кого-то из Романовых спасти от расстрела? Кто и почему мог бы это сделать? И какова была бы их дальнейшая судьба? Примечание от авторов: Работа — чистое хулиганство, и мы отдаём себе в этом отчёт. Имеют место быть множественные допущения, притягивание за уши, переписывание реальных событий, но поскольку повествование так и так — альтернативная история, кашу маслом уже не испортить.
Интеллектуальное наследие диссидентов советского периода до сих пор должным образом не осмыслено и не оценено, хотя их опыт в текущей политической реальности более чем актуален. Предлагаемый энциклопедический проект впервые дает совокупное представление о том, насколько значимой была роль инакомыслящих в борьбе с тоталитарной системой, о масштабах и широте спектра политических практик и методов ненасильственного сопротивления в СССР и других странах социалистического лагеря. В это издание вошли биографии 160 активных участников независимой гражданской, политической, интеллектуальной и религиозной жизни в Восточной Европе 1950–1980‐х.
Хан Батый назвал этот город «злым». Ещё нигде его войско не встречало столь ожесточённый отпор. Русские витязи отважно бились на крепостных стенах маленького Козельска, защищая его от несметных полчищ кочевников. Семь долгих недель длилась осада. Потом город пал. Ворвавшись в Козельск, завоеватели не пощадили никого, даже грудных детей. И вот появился шанс переиграть тот бой, навсегда изменив привычное русло истории. На помощь далёким предкам отправляется отряд российского спецназа во главе с майором Деминым. Их всего пятеро против десятков тысяч, задание выглядит форменным самоубийством.
На дворе лето 1735 года. «Бироновщина» – страшное время для страны. Люди исчезают по ночам, дыба и раскаленные клещи палача в Тайной канцелярии не знают отдыха. Смутный период накануне русско-турецкой войны, когда ловкий и предприимчивый человек со шпагой и пистолетом может круто изменить свою судьбу – и судьбы страны.Наш современник Игорь Гусаров оказывается в теле курляндского барона Дитриха фон Гофена, который решил попытать счастья в «варварской и дикой Московии». Игорь готов рискнуть головой и пройти любые испытания, чтобы предотвратить дворцовый переворот «дщери Петровой» – беспутной Елизаветы.Здесь и сейчас, на топких берегах молодой имперской столицы, в свете чадящих светильников, в бальных залах дворцов и в душных кабаках, куется новое будущее России, новое будущее всего мира.Если ты настоящий гвардеец – возьми судьбу за горло и поверни маховик истории!
На дворе лето 1735 года. «Бироновщина» — страшное время для страны. Люди исчезают по ночам, дыба и раскаленные клещи палача в Тайной канцелярии не знают отдыха. Смутный период накануне русско-турецкой войны, когда ловкий и предприимчивый человек со шпагой и пистолетом может круто изменить свою судьбу — и судьбы страны. Курляндский барон Дитрих фон Гофен, решивший попытать счастья в «варварской и дикой Московии», готов рискнуть головой и пройти любые испытания, чтобы предотвратить дворцовый переворот «дщери Петровой» — беспутной Елизаветы.
Действие происходит в 1735-м году, во времена пресловутой «бироновщины». Восемнадцатилетний дворянин Елисеев начинает свою карьеру в Тайной канцелярии. Умному, честолюбивому и умеющему за себя постоять юноше не по душе бумажная рутина службы, и фортуна дает ему шанс проявить себя. Помощь приходит откуда и подумать было нельзя. Из нашего времени, из 21 века, к нему, в век 18-й, попадает его потомок из рода Елисеевых. У одного — природный ум и сила, у второго — дедуктивные способности и криминальные познания, опережающие текущую эпоху.