Подменыш - [109]

А может, купцы прочли вышедшую четырьмя годами ранее книгу Narratio prima, написанную учеником Коперника, неким Ретиком? Трудно сказать. Но то, что какая-то из них оказала свое влияние на поиск англичанами новых путей в Китай и Индию через северные моря — несомненно, поскольку именно в этих книгах не просто предполагалось, но и твердо утверждалось, что земля-то, оказывается, круглая и не все небесные светила обращаются вокруг нее, но она сама в числе прочих вертится вокруг солнца.

Весной 1553 года, в царствование юного Эдуарда VI[188], созданное к тому времени по инициативе знаменитого Себастьяна Кабата общество под названием «The Misteri» послало три корабля по новому неизведанному маршруту. Потрепанные жесточайшими бурями два из них так и не дотянули до России, зажатые льдами в районе Лапландии. На следующий год лапландские рыбаки обнаружили замерзшего капитана Хью Уиллоби, сидящего в шалаше за своим журналом. Чуть поодаль нашли и всех его людей.

А вот второму капитану, Адамсу Клименту, а также главному кормчему флотилии Ричарду Ченслеру повезло. Как знать, может, и впрямь знаменитый святой, чьим именем, в сочетании с королевским — «Эдуард Бонавентура[189]» — было названо судно, помог морякам. «Дитя счастья» протянул руку умиравшим, как некогда и он сам[190]. Скорее же всего Ченслеру была не судьба погибнуть. Роковой час главного кормчего еще не наступил, хотя был уже не за горами, а пока их корабль благополучно доплыл до Белого моря, 24 августа 1553 года вошел в Двинский залив и пристал к берегу, где в то время находился монастырь святого Николая, а чуть позже будет основан город Архангельск.

Подкормив измученных голодных мореплавателей, воевода Двинской земли немедленно отправил гонца к царю с сообщением, что прибыли некие, имеющие при себе письмо к государю от аглицкого короля с пожеланием завести с Русью торговлю. Иоанн, понявший всю важность этого благоприятного случая, повелел немедля отправить Ченслера в Москву с предоставлением ему всевозможных удобств в пути.

Правда, царю его сразу не представили, продержав дюжину дней. Сделано это было не только для того, чтобы организовать достойный прием, но и из чувства приличия — пусть англичанин не думает, будто его визит представляет такое уж архиважное значение.

Наконец, Иван Михайлович Висковатый, возглавлявший Посольский приказ, прислал за Ричардом людей. Иоанн принял гостя в Грановитой палате, в пышном парадном облачении, при всех регалиях своей царской власти. Как водится, вначале разговор пошел о здоровье государя, приславшего Ченслера.

Тот заявил, что государь пребывал в добром здравии, когда посольство отправлялось в путь, и что несомненно Эдуард здоров и ныне. Бедняга Ричард невольно солгал, не зная, что Эдуарда еще в июле, буквально через три дня после того, как он, по настоянию герцога Нортумберленда, подписал завещание с передачей престола своей племяннице Джейн Грей[191], досыта накормили мышьяком. Присланная все тем же герцогом знахарка свое дело знала хорошо, так что Эдуарда спасти не удалось, да и некому это было сделать — всех врачей предусмотрительно удалили из дворца.

Словом, в Грановитой палате оглашали послание уже покойного короля, причем не исключено, что эта грамота стала вообще самой последней, которую подписал в своей жизни хилый шестнадцатилетний юнец, ибо она была датирована июлем месяцем.

В нем, помимо пышных цветастых слов, содержалась просьба о свободном пропуске этих людей чрез свои земли и о помощи им в случае нужды: «Поступите с ними так, как хотите, чтобы мы поступили с вашими слугами, если они когда-нибудь к нам заедут. А мы клянемся богом, господом всего сущего на небесах, на земле и в море… что всякого из ваших подданных встретим как единоплеменника и друга, из благодарности за любовь, которую окажете нашим».

Правда, почти сразу после представления англичане схватились за голову, узнав, что находившиеся в Москве фламандские купцы написали на них ложный донос, в котором заявили, что это — морские разбойники, которые ничего, кроме казни, не заслуживают. Однако грамота английского короля сыграла свою роль — царь повелел не придавать доносу значения.

— Это ж как коробейники-офени, что бродят по деревням да селам. Каждый завсегда норовит другого охаять, чтоб никто цену у него не мог сбить, — с усмешкой заявил он Висковатому.

Словом, Ченслер мог по праву гордиться успешными переговорами. Назад он убыл в феврале 1554 года с ответом Иоанна, в высшей степени благоприятным для последующей торговли. Царь писал, что он, согласно с учением христианской веры, с правилами истинной государственной науки и понимая всю важность торговли, искренне желает быть с Эдуардом в дружбе, готов сделать все ему угодное, а капитана Хью Уиллоби, буде таковой все-таки сыщется, примет так же ласково, как и Ченслера, что английских послов и купцов в России ожидает не только свобода и безопасность, но дружба, защита и высокое покровительство.

— Не много ли мы им обещаем, государь? — усомнился Висковатый.

Царь и впрямь расщедрился. Тому же Ченслеру, пускай и на словах, но он пообещал очень многое, включая право беспошлинной торговли, как оптом так и в розницу, причем с правом заводить себе дворы в Холмогорах и в Вологде, и еще много всего сулившего неисчислимые выгоды от торговли.