Подмененная - [17]

— Вероятно, это трудное решение. Не представляю, чтобы ты когда-нибудь покинул Кадор.

— Надеюсь, такого и не случится.

— Без тебя, дедушка, Кадор стал бы совсем другим.

— Я влюбился в него с первого взгляда. Но этих людей я тоже могу понять. Не забывай, не так уж давно во Франции произошла революция, а поражение от пруссаков вконец расстроило их.

Мы не спеша ехали по извилистой дорожке, когда позади послышался стук копыт. Вскоре мы увидели двух всадников — девушку лет шестнадцати и молодого человека на несколько лет постарше.

— Доброе утро, — приветствовал их дедушка.

— Доброе утро, — ответили они, и уже по этим двум словам, произнесенным с сильным французским акцентом, я поняла, кто это.

— Ребекка, — сказал дедушка, — позволь представить тебе месье Жан-Паскаля Бурдона и мадемуазель Селесту Бурдон. Господа, это моя внучка Ребекка Мэндвилл.

Две пары живых, внимательных темных глаз изучали меня.

Девушка была привлекательна: темные волосы, темные глаза, оливковый оттенок кожи. Ее костюм для верховой езды был сшит отменно, и в седле она держалась очень грациозно. Пожалуй, то же самое относилось и к молодому человеку. Он был улыбчив и миловиден, обладал стройной фигурой и густыми черными волосами.

— Вы удачно устроились? — спросил мой дедушка.

— О да, да, мы устроились очень хорошо, не есть ли так, Селеста?

— Мы устроились очень хорошо, — тщательно выговаривая слова, повторила она.

— Ну и прекрасно. Моя жена хотела бы пригласить вас как-нибудь на ленч, — продолжал дедушка. — Как вы полагаете, это возможно?

— Это было бы для нас гран плезир.

— Ваши родители и вы вдвоем, так?

Девушка ответила:

— Нам нравится это очень сильно…

Ее брат добавил:

— Да, мы очень рады.

— Что ж, тогда не будем затягивать, — заявил дедушка, — Ведь Ребекка живет в Лондоне, и мы не знаем, долго ли она у нас погостит.

— Очень мило, — сказали они.

Мужчины приподняли шляпы, и мы разъехались.

— Кажется, они приятные люди, — сказал дедушка, и я с ним согласилась.

— Я думаю, пора возвращаться домой, — заторопился он. — В Дори мы провели больше времени, чем я предполагал. Тем не менее, тебе нужно было повидаться с Мэрией, Джеком и близнецами.

На обратном пути мы проехали мимо коттеджа миссис Полгенни, где на всех окнах виднелись аккуратненькие занавесочки. Я подумала, что за одним из этих окон склонилась над своей вышивкой Ли, и вновь задумалась о ее судьбе.

Бабушку заинтересовало наше сообщение о встрече с Бурдонами.

— Я подумаю, в какой из ближайших дней пригласить их, — сказала она.

* * *

В Кадоре было не принято подавать мне еду в классную комнату. Я сидела за столом с бабушкой и дедушкой. Они говорили, что видят меня не так уж часто и не желают понапрасну лишать себя моего общества. Вместе с нами за стол садилась и мисс Браун.

В этот вечер мы разговаривали о Бурдонах. Бабушка уже послала в Хай-Тор письмо с приглашением.

— Мне жаль людей, которые вынуждены покидать родную страну, — сказала она.

— В конце прошлого столетия их оказалось здесь немало, — добавил дедушка.

Мисс Браун заметила, что Великая французская революция была ужасным периодом в истории.

— Мы начнем изучать ее, покончив с английскими премьер-министрами, Ребекка. — Бабушке с дедушкой она пояснила:

— Я решила, что следует изучить эту тему поподробнее, поскольку девочке предстоит жить в семье политика.

— Превосходная идея, — сказал дедушка. — И наверняка это очень интересно.

— Политические лидеры — очень важные люди, — сказала бабушка.

— Вся проблема в том, — заметила мисс Браун, — что некоторые из них не вполне подходили для этого поста. Возможно, у всех великих людей есть недостатки.

— Как и у всех остальных, — согласился дедушка.

— А особенно у Наполеона III.

— Ты знаешь, кто он такой, Ребекка? — обратился ко мне дедушка. Он старался, чтобы я постоянно участвовала в разговоре.

Ну, до войны он был французским императором, да?

— Совершенно верно. Очень большая ошибка — возлагать на людей ответственность только потому, что они являются родственниками действительно великих людей. Существовал один-единственный Наполеон. Ни второго, ни третьего быть не может.

— Полагаю, это просто фамилия, — сказала я. — И они имеют право носить ее.

— Его отцом был Луи-Бонапарт, король Голландии, брат первого Наполеона, а его матерью — Гортензия Богарне, приемная дочь Наполеона I, сообщила мисс Браун, которая не могла удержаться от искушения превратить застольный разговор в урок истории. — С юных лет он, хотел пойти по стопам своего дядюшки.

— Что ж, императором ему стать удалось, — заметила бабушка.

— Однако с самого начала его карьера была вереницей поражений, подхватил дедушка, судя по всему, знавший историю не хуже, чем мисс Браун. — Его тщеславные попытки привлечь к себе внимание завершились весьма печально. В начале его выслали в Соединенные Штаты, а затем он прибыл сюда, в Англию, где пожил некоторое время, но, когда ему показалось, что революция тысяча восемьсот сорок восьмого года дает ему некоторые шансы, он вернулся во Францию, добился места в Национальной ассамблее и начал бороться за императорский титул.

— И, кажется, преуспел в этом, — сказала бабушка.