Подмена - [10]

Да, точно средневековье, но это не Русь однозначно. Воин, сидевший сейчас на краю моей кровати, был одет в доспех подходящий больше для Европы. Осталось послушать, кто и что будет говорить. Тут меня ожидал большой облом, я не слышал ничего, совсем ничего, а должен был. На соседней койке стонал раненый человек, я должен был слышать его стоны, но почему-то не слышал. Мало того, чуть в стороне ещё один человек молотком выпрямлял помятый нагрудник, стук его молотка не услышать мог лишь глухой. Я его не слышал, а это означало, что я и есть тот самый глухой. От этой мысли чуть не закричал, чудом сдержался, поняв, что могу ляпнуть что-то такое, после чего меня посчитают иноземным лазутчиком. Решил, молчать и изображать не только глухого, но ещё и немого. Память постепенно восстановила недавние события и этим лишь подтвердила мою догадку о том, что я не в России конца 15 века.

Вскоре пришло время, показать, что я пришёл в сознание, притворяться спящим дальше, было чревато, непредсказуемыми для меня последствиями. Первое же движение было прервано сильной болью, не выдержав, я застонал. Воин, сидевший рядом, сразу же очнулся от дрёмы и, наклонившись ко мне, что-то сказал. Увы, я его не услышал и никак не отреагировал, кроме как улыбнуться в ответ. Воин тоже улыбнулся и продолжил говорить. Через пару минут до него наконец-то дошло, что я совсем ничего не слышу и от этого понимания, он помрачнел. Было видно, что для него это был удар ниже пояса. Он видимо хотел от меня получить какую-то информацию, но также как я со слухом, получил полный облом. Минуты три после этого он смотрел мне в глаза, ожидая от меня хоть какого-то действия. Ждал видимо того, что я скажу ему что-то и я сказал. Выдал несвязный набор звуков и улыбнулся. Воин после этого совсем упал духом, поняв, что я не только потерял слух, но и дар связанной речи. Я ещё хотел, показать ему, что у меня и с умом проблемы, но передумал. Это был бы уже перебор, да и не смог бы я долго изображать идиота. Воин надолго задумался, глядя куда-то в пустоту, а после удовлетворительно кивнул, придя к какому-то одному ему известному решению.

Несмотря на мои физические изъяны, он не бросил меня беспомощного умирать от ран, а взялся кормить. Первая же ложка каши встала колом в моём горле. Я закашлялся, а потом снова застонал. Любое движение сопровождалось болью, чуть ли не во всём теле сразу. Видя это, моя уже далеко не молодая нянька мужского пола, решил меня, посадить. Я мычал и кричал, во время моего перемещения в положение полусидя. Потом некоторое время восстанавливал дыхание, иначе поесть бы просто не смог, а мне хотелось. В положении полусидя с моим кормлением дело пошло гораздо лучше, я уже не давился жидкой кашей на вкус напоминавшей овсянку. Съев энное количество, меня потянуло в сон, и я быстро заснул.

Чарес поняв, что Эрит номер два ничего не слышит, да к тому же ещё и говорить не может, вначале расстроился, а потом, подумав, решил, что это только к лучшему. Не услышит того, что он будет говорить Новару и сам ничего не скажет. Сейчас для всех было бы лучшим, чтобы этот парень просто выжил, остальное как-нибудь наладится. Через некоторое время после того, как Эрит-берсерк заснул, в палатке появился граф Катнар, вместе со своей немногочисленной свитой и лекарем-магом. К ним тут же подбежал солдатский лекарь, чтобы ответить на все интересующие графа вопросы.

– Вот он ваше сиятельство! – слуга графа, несколько часов назад задававший Чаресу вопросы, показал на спящего воина. Чарес в это время стоял, склонив голову перед высоким начальством.

– Это и есть тот самый берсерк? – спросил граф, обращаясь к Чаресу.

– Да ваше сиятельство, это он, Эрит Волар, сын барона Новара Волара, - ответил он, не поднимая головы.

– Как он? – граф спросил уже солдатского лекаря.

– Семьдесят две полученных раны, ваше сиятельство. Ничего серьезного, но он потерял очень много крови, чудо что ещё жив до сих пор.

– А старых ран тогда сколько? – удивился граф.

– Простите, ваше сиятельство, старые шрамы не считал, но думаю, что не меньше.

Граф кивком приказал своему лекарю-магу, чтобы он осмотрел Эрита. Как только маг подошёл к кровати, Эрит открыл глаза.

– Как ты себя чувствуешь? – Маг решил, начать осмотр с расспроса о самочувствии. Эрит молчал и внимательно рассматривал посетителей.

– Он не слышит ничего и не может говорить, - пояснил Чарес без разрешения графа.

– А раньше слышал и говорил? – Спросил маг.

– Да.

– Ну, что же, давайте посмотрим и определимся с тем, чем ему можно помочь.

Лекарь-маг принялся водить над телом Эрита руками, при этом что-то нашёптывая себе под нос. Определив, где находится самая опасная рана, он достал из-за пазухи маленький, слабо мерцающий камешек и приложил его к самой серьёзной ране. Камешек ярко вспыхнул и потускнел.

– Очень интересно, очень, - маг, забрав свой камешек, встал. – Ваше сиятельство, серьезных ран нет, но ни слух, ни речь я ему вернуть не смогу, просто не знаю, как. С виду всё в порядке, почему не слышит и не может говорить, мне не понятно. Здесь моих скромных сил на лечение просто не хватит, это какая-то другая проблема, тут менталист нужен, а его у нас нет. Будем надеяться, что молодой и крепкий организм, сам справится с этой проблемой, со временем, конечно.