Подлость плюс - [7]
Ничего не успела ответить Пелагея Ивановна. Встала вдруг с табуретки, а сказать ничего не может, только рукой в окно показывает. Взглянул в окно Глотов и похолодел весь: в палисадник двое входят, в милицейской форме. Посмотрел на бабушку обезумевшими глазами и в подпол кинулся. А Пелагея Ивановна успела ещё лицо ополоснуть под рукомойником.
— Здравствуй бабуля! — громко и зычно начал с порога участковый — Как поживаешь?
— Здравствуйте сынки. Поживаю потихоньку — Пелагея Ивановна старательно отводила взгляд от крышки подпола — Чаво ещё остаётся-то.
— Ясно — участковый заглянул в переднюю комнату — Подворный обход мы, бабуль, делаем. В бане у себя, в сараях давно была?
— С утра была…
— Мы посмотрим?
— Глядите…
— А чего, бабуль, газеты старые-то выгребла? — участковый приостановился на пороге.
— Стены надоть клеить — как-то сразу вырвалось у Пелагеи Ивановны — под шпалеры, чтоб не отходили.
— Ну-ну, если встретишь кого пришлого, подозрительного, сообщи уж как-нибудь…
Когда милиционеры вышли в улицу, Пелагея Ивановна расплакалась уже навзрыд. Не могла никак остановиться. Через двадцать минут вылез Глотов. Обнял бабушку, по волосам гладит, успокаивает. Спасибо, говорит, баб Паш, век не забуду, что ты для меня сделала. Уйду, говорит, я сегодня в ночь, не буду тебя подставлять…
— А может вернуться тебе, Лёвушка, — подала голос Пелагея Ивановна — А потом придёшь и живи у меня сколь хошь и…
— Да ты что, баб Паш! — не дал договорить Глотов — Они ж прибьют меня, точно тогда не свидимся. Ты никому про меня не говори. У них ведь и собаки есть, пустят по следу, вмиг отыщут… Ладно?
— Ладно-ладно. И так уж грех на душу, видать, взяла — Пелагея Ивановна встала под образами и принялась креститься — Не знаю даже, отмолю ли…
День этот длился, казалось, бесконечно. Когда совсем стемнело, присели на дорожку. Помолчали, как водится. Затем Глотов медленно поднялся с табурета. Закрепил за спиной рюкзак с бережно уложенными бабой Пашей пирогами и прочей снедью — Пошёл я… А ты спать ложись, отдыхай. Намаялась со мной-то…
— Да хранит тебя Господь — Пелагея Ивановна многократно перекрестила Лёвушку. На цыпочки приподнялась, чтобы в лоб поцеловать… Жгучая резкая боль под сердцем отозвалась по всему телу, нежданно и стремительно.
— Так надо, баб Паш. Кабы не сдала ментам — Глотов сбросил на пол окровавленный нож. Оттащил Пелагею Ивановну ближе к вешалке. Быстро набросал на умирающего человека всю висевшую одежду. Газет ещё подкинул. Поджёг. Сухие ткань и бумага занялись сразу. Глотов спешно прошёл к комоду. Забрал лежавшие там триста рублей. Двух сотен, что дала при жизни баба Паша, Лёве показалось маловато…
Вскоре дом Пелагеи Ивановны вовсю пылал, пробивая страшным заревом ночную мглу по всей округе. Глотов к тому времени одолел картофельное поле. Часто-часто, по-звериному как-то, отдышался. Ещё раз оглянулся и кинулся в побег…
Отпусти
За окном в разгаре «бабье лето». Напряжённый рабочий день заканчивался. Следователь уже сложил все рабочие бумаги в сейф, когда в дверь робко постучали.
— Да-да, заходите… — за дверью, видимо, не расслышали, и вновь раздался стук — Да заходите же!
— Можно? — дверь приоткрылась и на пороге появилась женщина, на вид лет сорока пяти. По повязанному на голове платку, простой одежде и натруженным рукам можно было определить, что женщина эта явно сельская и даже не с райцентра. — Можно? — переспросила посетительница, нерешительно остановившись в дверном проёме…
— Заходите — кивнул следователь — присаживайтесь — указал рукой на стул. Женщина осторожно присела. Осмотрелась.
— Слушаю… Я Вас вызывал?
— Нет-нет, не приведи Господь — всплеснула та руками и тут же спохватилась — А это Вы — Игорь Николаич?
— Он самый — кивнул следователь — Вы по какому вопросу? — Женщина тяжело вздохнула, на глазах навернулись слёзы — Мужика мово Вы сегодня посадили…
— Какого мужика? Фролова что-ли?… — следователь принялся объяснять — Я не «сажаю», «сажает» суд. А я задержал вашего Фролова на сорок восемь часов по подозрению в совершении кражи. В пятницу повезу его к прокурору и судье. Они и решат, будет ли ваш муж находиться до суда в следственном изоляторе или — дома под подпиской…
— Не вези-и-и его к пракарору… Христа ради-и — женщина совсем расплакалась, часто-часто промокая носовым платком глаза — Не воз-и-и, будь так мил — совсем разрыдалась, вздрагивая всем телом.
— Да Вы что — подрастерялся следователь — Вы ж не на похоронах, разве можно так убиваться. Успокойтесь! — Женщина, казалось, ничего уже на слышала, и вот-вот начнёт голосить и причитать. Игорь Петрович налил из графина в стакан воду и протянул рыдающей. Та благодарно кивнула, сделала пару глотков и почти успокоилась, но тут же вновь расплакалась.
— Как ваши имя-отчество? — следователю всё это стало поднадоедать.
— Нина я — продолжала всхлипывать посетительница — Васильевна. Отпусти-и, Христом Богом прошу-у… У меня сынок такой же, как Вы-ы…В армии служит, вернётся весной…
— Ну подождите, Нина Васильевна — следователь поднялся со стула и стал расхаживать по кабинету — Вы же взрослый человек и должны понимать…Вы же сами знаете, что супруг ваш уже три судимости имеет, что всю деревню вашу он уже обворовал…что спиртным злоупотребляет. Ну как я его такого могу отпустить?
Третий рассказ из серии "Будни российской спецслужбы". Произведение является продолжением сюжета первой полицейской детективной новеллы "Афёра по-русски" и второго рассказа о шпионах "Проект "Перун"". На Екатерину Прыткову сотрудницу спецслужбы сваливается тяжёлое испытание. Её безоблачную счастливую жизнь со своим парнем нарушает агент ЦРУ, планы которого в России разрушила ФСБ. Чтобы вернуть свою жизнь в прежнее русло, ей предстоит отправиться в Великобританию. Однако до поездки Екатерине придётся преодолеть немало трудностей.
Если мы Чего-то не знаем, это не означает, что Этого не существует. Но и объективную реальность нужно учитывать при решении своих жизненных уравнений. А можно ли принимать во внимание выводы экстрасенсов в расследовании преступлений? Нужно! Но никогда при этом нельзя терять связи с материальным миром. Ведь любая мистическая загадка может иметь простое, бытовое объяснение. Равно и наоборот.
Главный герой всех трех романов Микки Спиллейна носит необычное имя Тайгер Менн. Он действительно человек с повадками тигра. Отважный, прямой, ставящий превыше всего интересы безопасности своей страны. Политика, любовь, острый сюжет заставят читателей сопереживать героям и на время позабыть о своих проблемах.
На Хамнесшере – маленьком острове к западу от Марстранда царило оживление. Оставалось два месяца до открытия после долгой реставрации маяка Патер Ностер. Рабочие старательно заделывали полуразрушенную стену в кладовке, когда она внезапно обрушилась. Видимо, старинные камни были больше не в силах выносить тяжесть секретов, которые так долго хранили. За руинами глазам польских рабочих предстала комната, которая когда-то принадлежала семье хранителя маяка. И в полумраке они увидели покойника. Мертвец сидел к ним лицом, словно давно ждал гостей… Карин Адлер из уголовной полиции Гётеборга берется за расследование.
Арсений Романов никак не мог смириться с мыслью о гибели следователя Миронова, коллеги и старшего товарища, которого молодой судебно-медицинский эксперт глубоко уважал. Ни прощальное письмо Виктора Демьяновича, ни свидетельство о смерти не убеждают Арсения. Миронов столкнулся с опасной преступной организацией, занятой торговлей людьми, оружием, детской проституцией, помощью серийным убийцам. Это безжалостные циничные люди, имеющие к тому же связи в силовых и властных структурах. Но Миронов умный, хладнокровный, обладает сильным характером несгибаемого бойца и способен выжить в самой опасной ситуации.
Первое письмо появилось не из пустоты. Сначала была ветхая надувная кукла и ее престарелый хозяин, готовый отправить на тот свет всех грешников Вигаты. Пронырливые журналисты. Громкий репортаж. Проснувшееся безумие. А уж потом – цепочка странных писем. Как вам такая загадка, комиссар Монтальбано? Думаете, это просто игра, интеллектуальный поединок и приз в конце? Бойтесь обещанного сокровища – оно станет вашей наградой.