ПодЛох - [21]

— Скажи, Роланд, а что это за такие нехорошие места там объявились, а? — моя попытка опереть подбородок на руку, провалилась.

— На этот счет, единого мнения нет. Наши высоколобые теоретики, — Роланд скривился, — выдвигают различные гипотезы. Эти, как ты выразился нехорошие места, их еще называют клоаками, за их вонь и бездонность могут простираться на несколько десятков квадратных километров. Как правило, они появляются в отдаленных районах земли. Некоторые ученные, утверждают, что это проявления Хаоса, другие — аномалии искривления пространства, ну а на самом деле, что это такое — никто на сегодняшний момент точно не знает. Одно могу сказать, это препротивнейшая штука. Она сама меняет физические и временные константы. Может материализовать твои кошмары и создавать свои фантомы, которые в нужный момент становятся реальными. Ты должен запомнить одно, не верь глазам, ушам и чувствам! Тогда останешься жив.

Эта фраза требовал осмысления.

— А кому тогда верить?

— Никому, это же клоака!

Здорово!

— Роланд, скажи, — я осторожно начал подбирать слова, — а можно кто-то другой поедет вместо меня?

Роланд дико на меня глянул и пошел багровыми пятнами. Я понял, что сейчас может произойти ужасное. Перед моим мысленным взором появился репортаж в криминальных новостях об ужасном бытовом преступлении. Дескать, в городе появился маньяк, который сначала спаивает жертву, а потом ее медленно и с садистским удовольствием расчленяет.

— Шутка, — быстро проговорил я, — это была обычная шутка.

Кажется, Роланда отпустило. Фу ты, пронесло. И лезут всякие мысли в голову. Но я, это четко осознал, что это была единственная трезвая и что самое главное — правильная, мысль за весь этот день.

— И дорога-ая не узна-ает, каков у танкиста был конец!

9

Вечер выдался ужасный. Казалось, что меня оплакивает сами природа. Моросил мелкий, холодный дождик, который все норовил залезть за воротник и там погреться. Я ежился, глубже тянул капюшон на голову, не давая ему шанса. От этого он еще более злился, и все настойчивей барабанил по голове.

Настроение у меня было еще паскудней. Проснувшись часа в три дня, в жутком состоянии. Вчера я разошелся и опустошил все, что горит, а потом все то, что имело хоть какой-нибудь градус. Принялся вспоминать, сколько и чего выпил, но не смог. Мутило, дай боже. Не помогли даже три бутылки ледяного пива и пару таблеток аспирина упсы. Рецепт, проверенный временем. Старею что ли.

После того как ванна познакомилась с моим желудочным соком, ничего больше не осталось, все выдавил из себя еще ночью, вроде полегчало.

Роланд, понимая мое состояние, не гнал, и маршрутка плавно, и не спеша, достигла Киевского вокзала. Поезд номер девять, уже ждал на путях.

Возле седьмого вагона, возвышался бравый старшина в выцветшем камуфляже и зычно выкрикивал фамилии. Пестрая толпа студентов, одетых кто в что разбавлялась пятнистой формой контрактников.

— Синицын, Синицын, мать твою за ногу!!! — старшина повернулся, и первое что я увидел — большие сизые усы и глаз налитый кровью. У глаза было такое выражение, что я торопливо подбежал к сержанту и вытянулся во фронт.

— Практикант Синицын прибыл, товарищ старшина! — я гаркнул, что есть силы.

Он одобрительно хмыкнул.

— Служил?

— Никак нет, товарищ старшина.

Тут его взгляд зацепил Роланда, и Стасюк расплылся в улыбке, обнажая прокуренные зубы.

— Ё-мое! Кого я вижу, ты ли это?

— Собственной персоной. А ты я смотрю, не меняешься.

Они бросились друг другу в объятья.

После похлопываний, покрякиваний, они, наконец, расцепились.

— Слушай, Роланд, ты тоже с нами?

— Нет, вот, — он показал на меня, — своего протеже отправляю.

Стасюк, одобрительно хлопнул меня по плечу. Вроде не сильно, а ноги подогнулись.

После того, как последний из практикантов был назван, нас погрузили в вагоны. Все произошло очень быстро. Я даже толком не успели попрощаться с Роландом, он лишь кивнул, мол, не боись, и пошел со Стасюком к голове поезда.

Поезд тронулся. Я зашел в купе и огляделся. И сразу наткнулся на филейную часть одного из соседей. Часть была затянута в черное. Парень разогнулся, справившись с багажом и обернулся. Вот это да! Перед мной стоял Ник, собственной персоной.

— Привет, Ник, вот дела, значит ты тоже на практику?!

Произошло чудо, и он улыбнулся.

— Нет, Иван, я по распределению.

— Так ты уже защитил диплом?

Лицо Ника враз замерзло и он нехотя кивнув отвернулся. Здравствуй Ник, все тот же Ник.

Поймав боковым зрением движение я повернул голову. Худощавый паренек, насмешливо на меня посмотрел. Скользнув взглядом поверх его головы, я поспешно отвел глаза. Странно, на лекциях по теме классификация нимбов и их носителей, о таком нам не говорили. Как сейчас помню нудный, ровный, лишенный излишних эмоций голос нашего препода, перечислявшего пять основных цветов кружочков на голове. Кружочки, именно так любовно он их называл.

— Вы должны четко, враз и навсегда запомнить то, что я вам сейчас скажу, дорогие мои оболтусы, — голос Адольфа Геринговича (клянусь, его реально так и звали) нагонял смертную тоску. — Пять основных цветов и двадцать с лишним переходных, все что нам известно на данном этапе. Сегодня поговорим об основных цветах. Кстати, а для чего нужно нам это знать? — Адольф Герингович хищно повел глазом по аудитории, все замерли, и вздохнули с облегчением.