Подлое сердце родины - [6]

— Да, — кивнул Гера. — Жизнь скучна и омерзительна.

— Не все потеряно, брат, не все потеряно… Помни: за нами стоит Москва, а значит, нам есть куда отступать. Сейчас мы выпьем, и я спрошу тебя о главном.

— Спрашивай сразу.

— Хорошо. Ответь мне: мы соратники или попутчики?

— Мы соратники, — сонным голосом сказал Гера.

— Я знал, что ты не откажешь. Наливай, лейтенант.

— Кто? — удивился Гера. — И зачем это наливать?

— Если мы вернемся живыми, тебе дадут звание лейтенанта, — сказал Игорь. — Это не так легко, но я проведу через отдел кадров. А налить надо по двум причинам. Во-первых, традиция: перед атакой русские надевали белую рубаху и ничего не ели, но опрокидывали чарку за царя и отечество. В смертельный бой, лейтенант, просто так не ходят. На этот счет есть личный приказ Суворова. Во-вторых, приказы старших по званию не обсуждаются.

— Перед смертельным боем?

— Пустяки, — сказал Игорь. — Я дам тебе пистолет, и мы нейтрализуем двух уродов по форме цэ-эф один.

— Это сложно?

— Да нет. Это простая форма: физическое устранение любыми средствами, невзирая на давность вины и проблемы для исполнителя. Традиционная форма для многих служб. Например, для «Моссада».

— Мы будем убивать кого-то живого?

— Разумеется, лейтенант, — улыбнулся Игорь. — Убить мертвого не может даже лучший из мастеров.

— Мы убьем двух местных крестьян?

— Не совсем, лейтенант. Мы убьем одного пейзанина и одну воинственную свинью, сидящую на наркотиках. Видишь ли, пока ты упоенно блевал в углу, я развел старуху на показания.

Из кармана пиджака Игорь вынул маленький диктофон. Вдавил кнопку, и японская штучка заговорила человеческим голосом: «Пиндар, едрить его. Он у нас заезжих не любит. Как увидит — цап за ляжку, и давай дальше. Хоть свинья, да все-таки патриот. А назюкал его Евсей».

— В суде это не улика, — сказал Игорь, — но мы должны исполнить долг до конца. Нельзя краснеть перед Вашингтоном.

С этими словами начальник протянул ему пистолет.

— Вот это предохранитель, — показал он. — Вот этим движением ты снимаешь с предохранителя. Перезарядить сможешь? Смотри, — Игорь вынул-вставил обойму. — Заурядная вещь, пистолет Макарова.

Евсея нашли в бане. Волосатый мужик лежал на полке и сладко жмурился. Игорь попросил Евсея открыть глаза.

Тот с отвращением оглядел вошедших. Вошедшие улыбались: майор — ласково, лейтенант — смущенно. Указательным пальцем Евсей постучался в герину грудь.

— Ты Николай, что ли? — презрительно сказал он. — Так я тебе покрышку не дам.

— Как не дашь? — удивился Гера. — Все знают, что ты мне должен покрышку. Вот он знает, — Гера показал на Игоря. — Правда, Аркадий? Так почему не дашь?

— Потому что ты, Николай, сектант и педрила, — внятно сказал Евсей. — И чего ты его Аркадием обозвал? Он же не Аркадий.

— А кто же? — обидчиво спросил Гера.

Евсей на пару секунд задумался.

— Такой же, как и ты, сектант и педрила. А Аркадий — он не такой. Разве же это Аркадий? Мы Аркадия пятого числа хоронили. Стал бы я хоронить какого-то там педрилу…

— Майор Бондарев, КэЧээН России, — не теряя улыбки, представился майор Бондарев.

— Ого, — сказал Евсей. — У нас педрилы уже в майорах служат? Все, считай, пропала страна…

— А почему это я сектант? — обиделся майор Бондарев.

— Так ты же в секте состоишь. Или ты от сектантов отколупнулся?

— Какой секты?

— Да не помню я, хрен, названия. Знаю только, что перегной воруете. У вас так заведено: кто, значит, честно живет, у того надо перегной украсть. А еще у вас с девками не по-нашему. Тоже, значит, такой обычай.

Гости между тем потели и уже начали задыхаться…

— Давай, что ли? — грустно сказал майор.

— Ну давай.

— А, вспомнил! — радостно закричал Евсей. — Вы же сатанисты.

— Да, — сказал Игорь. — Ты раскусил: мы самые главные сатанисты.

Они чинно поклонились Евсею.

— А давай, — сказал Евсей, — вместе перегной воровать? Мне до зарезу перегной нужен, я без него жить не могу. Я ведь мужчина все-таки. А? Я такие места знаю, где этого перегноя — хоть ложкой жри.

— Дело хорошее, — сказал Игорь, — но чтобы с нами перегной воровать, надо пройти кровавое испытание.

— Это ерунда, — сплюнул Евсей. — Сто раз его проходил. Я ведь мужчина все-таки.

— Ну что, — подмигнул Игорь, — возьмем его в сатанисты?

— Дело нужное, — сказал Гера, — но есть нюанс. У нас на перегной ходят педрилы со стажем. Признавайся, Евсей, откуда ты стаж возьмешь?

— А что, — обиделся Евсей, — я не похож на педрилу со стажем?

Пот катился градом и водопадом…

— Давай попробуем еще раз, — сказал Игорь.

— Ну давай.

— А, вспомнил! — закричал Евсей, снова стучась пальцем в герину грудь. — Ты же вовсе не Николай.

— Почему?

— Ты же мой двоюродный, — расхохотался Евсей. — А двоюродного совсем по-другому кличут. Ты у нас… а как же тебя зовут? Нет, правда, а как? Помню только, что зовут тебя непонятно.

— Искандер я, — подсказал Гера.

— О, точно, — обрадовался Евсей. — Я ведь помню, главное, что ты у нас почти итальянец. А ты, оказывается, Искандер. Помнишь, Искандер, как мы на Черный камень ходили?

— А то!

— А как Маришке под юбку лазили?

— Да-да, — задумчиво кивал Гера, — я помню чудное мгновенье… А помнишь, как мы по Елисейским полям гуляли?