Подлиповцы - [30]

– И то бы лучше там было.

– Я вот теперь Каму хорошо знаю, и на Волге бывал годов с пять. Хотел на пароход наняться, да прохворал зиму-то; а ныне наймусь беспеременно зимой.

– Там баско?

– Да лучше здешнего, работы меньше.

– Так ты и нас возьми.

– Можно будет, и вам доставлю работы. Пила с Сысойком задумали поступить на пароходы, еще не зная, что это за штуки такие.

IX

Барки тронулись по Каме. Кама бушевала, дул снизу сильный ветер, шел дождь. Бурлаков пробирало ветром очень чувствительно, полушубки их смокли. Барки покачивало от больших волн. Подлиповцы в первый раз увидали такие волны и дивовались.

– Экая большая, как гора! Смотри, как хлобыснулась! Ишь, как! Шумит больно… Барки плыли врассыпную, боком. Бурлаки работали с час. Их хорошо пробрало, да и грести не стоило. Бурлак так гребет: спустит весло в воду, обмакнет и поднимет, кое-кто разве гребнет, да и то редко. Работа очень скучная. А в ветер немного так нагребешь: спустил бурлак весло в воду, волна и ударит его, а иное и не достанет воды. Лоцманы наконец прекратили работу, да и не стоило работать, когда барка шла посередине реки. Вон два острова миновали уже, а теперь и спи часа два, а там Мотовилихинский остров будет и Пермь в двух верстах. Подлиповцы, кроме Елки, который хворал, по-прежнему находились у кормы. Пилу и Сысойку больно пробрало ветром, вымочило дождем: они дрожали. Им страшно надоело сидеть на корме, а лоцман не пускает в коломенку.

– Сиди, чего еще надо? Вот скоро Пермь будет, выдрыхнешься. Однако Пила увел Сысойку в нутро коломенки и лег на железные доски. Оба дрожали. В коломенке лежали семь бурлаков.

– Ну их к лешим! Не станем робить! – говорил Пила.

– Бают: город скоро, там и останемся, – говорит Сысойко.

– И мы с вами? – напрашивается Павел.

– Вас не возьмут.

– Возьмут.

– Коли возьмут, ступай. А уж мы здесь не останемся. Ну уж, и край! Эк вымокли. Помрем тожно…

– А лоцман бает: сила он. А тоже и без него барку-то тащит.

– Послушай только его, наврет он тебе.

– Наплевать нам на лоцмана! – говорит один из бурлаков.

– Уж больно криклив. А мы вот, как он закричит на нас, и не пойдем! – ворчит Пила.

– Ты за меня держись: уж не пойдем! – говорит Сысойко.

– Город, бает, близко. Да поди ошшо врет: сколько водил по рекам-то, да обманывал!

– Вот он теперь нас бьет. А пошто? – говорит Павел.

– А ты не давайся. Мне скажи; я ему задам, – ворчит Пила.

– Бает, прогоню.

– Ишь, командир какой, черт! Сам восемь медведев убил…

– Лоцман бает, нам в городе денег дадут.

– А не дадут разе? Ну-ко, не дай… попробуй!

– Эй вы, черти! что спрятались? – крикнул в дыру лоцман. Пила и Сысойко ни с места. Павел и Иван тоже перестали откачивать воду. Лоцман еще крикнул. Сысойко и Пила хохочут: эк, испугались! Лоцман вошел в барку. За ним вошло бурлаков двадцать.

– А вы куда! Пошли!.. – закричал он на бурлаков.

– Не слушай его, лешева. Заведет он нас в чучу! – кричит Пила. Бурлаки развалились спать. Лоцман руками хлопнул.

– Да что вы, анафемы? Пошли! Бурлаки хохочут.

– Бурлака водка бар! Пьеп-се, шайтан те заешь, – проговорил черемис.

– Пырни его! пырни! – кричит Пила одному бурлаку. Лоцман стал бить Пилу. За Пилу вступились прочие бурлаки.

– Так вы так! начальство не хотите знать? Пошли вон!

– А ты деньги подай! Тогда и распоряжайся! – кричит Пила.

– Деньги подай! – говорят бурлаки. Лоцман струсил. Все бурлаки вооружились на лоцмана, и никто не шел на палубу. «Беда! еще убьют, пожалуй!» – думает лоцман.

– Братцы, да не сердитесь! ну, чем я вас обидел?

– Знаем мы, чем обидел. Подай деньги, и робить станем.

– Ребятушки, ведь эдак мы и город проплывем.

– Ты город кажи!

– Да скоро. Вон за тем углом и город. Бурлаки не шли на палубу. Лоцман ушел.

– Што? Али я не сила? – бахвалился Пила. – Пусь один поробит. Пусь…

– Да и што робить-то! Барка-то и без нас идет, – заметили бурлаки. Лоцман не знал, что делать. Напугать бурлаков – убьют; соврать им что-нибудь – не поверят. Он стоял закручинившись. С ним стояло трое бурлаков. Лоцман решился пугнуть бурлаков острогом.

– Послушайте, братцы: если вы делом не хотите робить, я, как приеду в город, начальству вас отдам. Пусть в острог посадит.

– Экой прыткой! – говорил Пила.

– Тебе хочется? Не бывал разе в остроге-то?..

– Был, да теперь не затащишь. Пилу окружили несколько бурлаков.

– Так ты, бат, сидел?

– Беда!

– Значит, бежал?

– Прибил ошшо, самово прибили. Вон и Сысойка прибили.

– А ты за што сидел – за убийствие? Пила осердился, но смолчал.

– Уж знаю, нехороший человек! – сказал лоцман.

– Он, ребя, ошшо убьет! – заметили некоторые из бурлаков и пошли на палубу. За ними пошли остальные и лоцман.

– А вы вот еще связались с ним! – сказал бурлакам лоцман.

– Не говори с ним.

– Хлеба не ешь…

– Убьет…

– Я, бат, туда пойду! – говорил Сысойко, скучая от лежанки на железе.

– Ну, и черт с тобой.

– А пойдем!

– Ну те к лешим. Спи знай. Иван и Павел смеялись над Пилой и Сысойком.

– Пашка, дерни Сысойка-то!

– Сысойко, хлобысни тятьку!

– Я те хлобысну! Ну-ко, подойди! Иван подходит к Пиле, дергает его за полушубок; Пила схватывает его за волосы и теребит. За Ивана пристает Павел; Пила прибил и Павла. Сысойко вышел на палубу. Показался город.