Подлинная жизнь Лолиты. Похищение одиннадцатилетней Салли Хорнер и роман Набокова, который потряс мир - [10]

Гумберт Гумберт поэтически описывает облик Долорес в их первую встречу: «…тонкие, медового оттенка, плечи… шелковистая, гибкая, обнаженная спина… русая шапка волос. Черный в белую горошину платок, повязанный вокруг ее торса», скрывал ее грудь от «постаревших гориловых глаз» Гумберта.

Он признается читателю, что в девять лет познакомился с ровесницей по имени Аннабелла Ли. Между ними завязалась дружба (впрочем, густо сдобренная романтикой); они часто гуляли вместе по берегу моря. Затем они расстались; впоследствии Аннабелла тяжело заболела и скончалась, так что идиллия оборвалась, толком не успев начаться. Смерть ее наложила на Гумберта Гумберта отпечаток, до конца дней предопределив его пристрастия. Девочки «в возрастных пределах между девятью и четырнадцатью гадами». Девочки, чья «истинная сущность», по словам Гумберта, имеет мало общего с реальной жизнью. Девочки, которых он именовал «маленькими смертоносными демонами». Девочки, которых он — и его автор — увековечили под именем «нимфеток».

Гумберт Гумберт описывал одержимость. Владимир Набоков хотел создать архетип. Образами же реальных девочек соответствовавших представлениям о мифических нимфетках, приходилось жертвовать ради художественной условности. Насилие, которое довелось пережить Салли Хорнер и многим другим, — не вымысел и не фигура речи, каким бы гениальным ни был стиль рассказа.

ЧЕТЫРЕ. Детство Салли

По сути, почву для похищения девочки подготовила ее мать. Обстоятельства рождения дочерей и смерти отца Салли Элла держала в тайне. Салли ничего об этом не знала. А Сьюзен, если и знала, никогда не обсуждала с родными. Я раскапывала эти секреты, как заправский детектив по семейным делам, который занимается генеалогией. Несколько месяцев изучала историю появления Салли на свет, а также противоречие между официальной версией событий и тем, что случилось на самом деле, поскольку полагала, что это поможет мне лучше понять мотивы Эллы.

То, как она вела себя до и после пропажи дочери, у современного человека вызывает серьезные подозрения. Она отпустила Салли с незнакомцем, с которым один-единственный раз говорила по телефону. Она стала реже общаться с семьей, не говоря уже о соседях; ее отчужденность родных озадачила. Ее можно назвать «неблагополучной» — унизительный ярлык, который так часто навешивают на женщин, не вписывающихся в общепринятые рамки. Но в 1948 году Элла была матерью одиночкой; денег у нее было мало, возможностей — и того меньше, так что выживала как могла. И пусть она почти не могла дать Салли, но Элла и не представляла себе другой жизни: она сама жила точно так же до того дня, когда отвезла дочь на автобусную станцию Кэмдена.

«Салли» было ее домашним прозвищем. Никто уже не помнит, почему ее так окрестили, кто первый назвал девочку этим именем и почему оно прижилось. В свидетельстве о рождении, согласно которому она появилась на свет 18 апреля 1937 года в больнице Трентона, значится ее настоящее имя{36} — Флоренс Хорнер; второго имени не было. Мать Элла Кэтрин (в девичестве — Гофф) забрала дочь домой: они с Расселлом Хорнером обитали в Роблинге, штат Нью-Джерси. Дом 238 по Четвертой авеню давно снесли: на его месте стоит современный таунхаус. Отсюда рукой подать до станции Ривер-лайн (она находится чуть восточнее), в нескольких кварталах к югу — река Делавэр.

Старшая дочь Эллы, Сьюзен, тоже жила с Хорнерами, но Расселл не был ее отцом. Одиннадцать лет назад у девятнадцатилетней Эллы был роман с мужчиной лет тридцати. Родителям Элла сказала{37}, что они с отцом Сьюзен были женаты (правда, имени его так и не назвала), но он скончался. Сьюзен знала, что ее настоящего отца звали Уильям Ральф Суэйн{38}: она указала его в своем свидетельстве о браке. Впрочем, вряд ли она знала о нем что-то кроме имени.

У Эллы были веские причины никому не рассказывать о Суэйне и даже не упоминать его имени. По документам на момент рождения Сьюзен он был женат не на Элле, а совсем на другой женщине, так что Сьюзен, по сути, незаконнорожденная, вопреки тому, что указано в ее свидетельстве о рождении. Мне не удалось отыскать запись о регистрации брака Суэйна и Эллы, хотя я не исключаю, что когда-нибудь такой документ найдется: в актовых записях в разных городах и штатах порой царит беспорядок. Ситуацию запутывает еще и тот факт, что в переписи 1930 года фамилия Эллы значится как «Албара», причем под таким именем она прожила по меньшей мере лет шесть. По данным переписи, Элла была замужем, но мне опять-таки не удалось найти никаких сведений о регистрации брака Эллы с неким мистером Албарой.

Сьюзен она растила одна; время от времени ей помогали родители, Джоб и Сюзанна Гоффы. Родных беспокоило{39}, что девочка заговорила очень поздно. В младенчестве она получила черепно-мозговую травму и говорить начала только годам к пяти; к тому времени они с матерью уже перебрались в Проспертаун, поближе к родителям Эллы: те старели и слабели.

Здесь-то Элла и познакомилась с Расселлом Хорнером{40}, вдовцом, у которого был сын, тоже Расселл. Хорнер начал за ней ухаживать; об одном из их свиданий, по традиции тех лет, упоминает местная газета. Девятого декабря 1935 года