Подлинная судьба Николая II, или Кого убили в Ипатьевском доме? - [3]

Широкая общественность так и не узнала, какое же политическое преступление совершил Николай Романов и, тем более, его дети. А слуги?

18 июля 1998 года в Петербурге состоялись похороны человеческих останков. Российская бюрократия из кожи лезла, чтобы доказать, что эти останки принадлежат бывшему императору Российской империи Николаю Александровичу Романову и его семье. В 1993 г. Генеральной прокуратурой было возбуждено уголовное дело № 16-123666-93 с очень осторожным названием: «Дело об обстоятельствах гибели членов Российского императорского Дома и лиц из их окружения в 1918–1919 годах».

Даже в самом заглавии содержится убежденность в гибели членов Российского императорского Дома, принятой в качестве отправной точки для следствия.

Естественно, что при такой постановке вопроса следствие не обязано было объяснять, почему в материалах белогвардейского следствия соседствуют друг с другом показания свидетеля, видевшего трупы членов Царской семьи в доме Ипатьева, и показания других свидетелей, видевших членов Царской семьи живыми в сентябре 1918 года в Перми. Оно и не объясняло.

По распоряжению правительства Российской Федерации была организована Правительственная комиссия по изучению вопросов, связанных с исследованием и перезахоронением останков императора Николая II и членов его семьи. Комиссия состояла из двадцати двух человек.

Работа продолжалась с 1991 по 1998 год и закончилась полным провалом. Если в начале прошлого века для того, что бы убедить западную общественность в расстреле Царской семьи достаточно было двух книг — Соколова и Дитерихса, изложивших только собственную версию и скрывших факты, противоречащие ей, то для того, чтобы убедить западную общественность современному следствию потребовались сложнейшие экспертизы для идентификации найденных Рябовым трупов как трупов Николая Романова и членов его семьи.

Опять не получилось.

Нашлись авторитетные люди, усомнившиеся в корректности проведения этих экспертиз и подвергшие сомнению их результаты. Но их мнение было проигнорировано следствием. Даже Правительственная комиссия усомнилась в выводах официального следствия. Никто из ее членов не подписал итоговый документ. Историки, вошедшие в эту комиссию, возмутились и написали особое мнение о работе следствия. Не поверила следствию и Православная церковь, сочтя доводы следствия неубедительными. Представитель Православной церкви в комиссии также высказал особое мнение.

Протокол был подписан только председателем комиссии Немцовым, да и то в порядке выполнения указания, данного ему Ельциным. Политический момент требовал захоронения останков именно как останков семьи Романовых.

Таким образом, единственным, кто официально признал найденные человеческие останки принадлежащими членам Царской семьи, был Борис Ефимович Немцов.

Не поверила следствию и западная общественность, десятками лет питавшаяся информацией, почерпнутой из книг Соколова и Дитерихса.

Выводы, сделанные английским журналистами в книге Summers A., Mangold Т. «The File of the Thsar» (N.Y., 1976), а также материалы, содержащиеся в книге «Гибель Царской семьи» под редакцией Росса, следствием Соловьева не рассматривались.

Небрежность, допущенная современным следствием при рассмотрении исторических документов, аукнулась через несколько лет, и уже не в Германии, как это было с Анной Андерсен, а в России, больше того, в Москве.

Июнь, 2002 г., российский гражданин открывает «Российскую газету». Большими буквами заглавие: «В Москву приезжает..* Анастасия Романова, дочь Николая II. Возможно, она выступит в Государственной думе». Ни больше ни меньше. Хотя больше есть — этой статье предшествовала книга самой А.Н. Романовой: «Я, Анастасия Романова» (М.: Воскресение, 2002), в предисловии к которой младшая дочь Николая II поблагодарила президента России Владимира Путина за внимание к ней и ее семье.

Автор упомянутой статьи попытался объективно рассмотреть эту сенсацию, не становясь ни на сторону претендентки, ни на сторону ее противников. Однако из статьи однозначно следует: выводы Правительственной комиссии, занимавшейся изучением вопросов, «связанных с исследованием гибели семьи российского императора Николая II и лиц из его окружения, расстрелянных 17 июля 1918 года в Екатеринбурге», далеко не бесспорны. Он указывает 12 пунктов, подвергающих их сомнению.

В статье приводится заявление директора Государственного архива Сергея Мироненко: «Ее убийство в Ипатьевском доме вместе с другими членами Царской семьи не подлежит никакому сомнению: вы не можете опровергнуть ни один документ истории!»

Действительно, нельзя опровергнуть ни один документ истории. Но сама история, описанная в этих документах, может быть не такой, как она в них описана. Тем более если речь идет о смерти, об убийстве — при отсутствии трупов. Особенно, когда в дело замешана политика. И если историю делают спецслужбы.

История — объективный процесс, в котором все факты взаимосвязаны и взаимообусловлены. Нельзя не замечать документы только потому, что они не устраивают общепринятое мнение, например протоколы допроса людей, видевших членов Царской семьи живыми после объявления об их расстреле. А не установив их взаимосвязь с другими фактами, обнаруженными следствием, нельзя считать полученные выводы убедительными.