Подлинная история тамплиеров - [123]
Они обосновали свое мнение рядом допущений.
Первое допущение состоит в том, что инквизиторы пытали Жака, имитируя Страсти Христовы. После пыток истекающего кровью Великого магистра положили на плащаницу, поскольку, «как Иерусалимская церковь до них и как масоны после них, храмовники имели у себя покрывала, чтобы оборачивать в них кандидатов на высокие должности в ордене»[442].
Неужели? Я не нашла ничего подобного ни в уставе, ни в протоколах допросов. Хотелось бы узнать, откуда такие сведения, но, увы, авторы не приводят источников.
Далее книга представляет мрачнейшее описание пыток Моле, снабженное иллюстрациями. Удивительно, но эти воображаемые пытки в точности соотносятся с ранами, которые видны на плащанице. Однако же и здесь есть проблема. (На самом деле их множество, но я останавливаюсь на самом очевидном.) Прежде всего нигде не зафиксировано, что инквизиция к кому-либо применяла пытки, имитирующие терзания Иисуса. Это было бы не только богохульством, но и поднимало бы статус осужденного, чьи муки приравниваются к страданиям Господа. Еще важнее другое. По словам авторов, Жак де Моле показал следы причиненных ему пыток магистрам Парижского университета. Но на самом деле Жак не снимал рубахи, чтобы показать, как его пытали, и не произносил процитированной авторами речи. Цитирование же они производят не по протоколам процесса, а по некоему переводу, опубликованному в книге «Тайные общества в Средние века». Автор книги анонимен.
Если же следовать протоколам процесса, то Жак не заявлял, что его пытали. Он говорил, что ему не давали есть и угрожали пыткой. Завернув рукав перед магистрами в Париже, Жак де Моле показал им, насколько он исхудал.
Легко понять, что, чем бы ни оказалась в конечном счете эта пелена, она никак не может считаться изображением Жака де Моле. Образ на Туринской плащанице представляет высокого и довольно крепко сложенного молодого мужчину с длинными волосами и бородой. Конечно, во время долгого заключения Жак мог отрастить бороду и волосы. Но надо помнить, что Жак приближался к семидесятилетнему возрасту и был очень истощен. Глядя на изображение, отпечатавшееся на ткани плащаницы, я при всем старании не могу увидеть там изнуренного старика.
Еще одна история Туринской плащаницы, привлекшая внимание публики, принадлежит авторству Линн Пикнетт и Клайва Принса. На первый взгляд тамплиеры в ней отсутствуют. По мнению авторов, плащаница — дело рук Леонардо да Винчи.
И все же они не смогли удержаться от того, чтобы связать плащаницу с храмовниками, хотя Леонардо и жил через столетие с лишним после ликвидации ордена. Привязку к тамплиерам они осуществляют через популярное сочинение — «Святая кровь и Святой Грааль», которое зиждется в значительной степени на мистификациях и поддельных документах. Эти документы я видела и могу заверить читателя, что они изобилуют неточностями и ошибками.
Эти авторы добавляют в свое варево храмовников, продолжая эксплуатировать идею, что Жоффруа де Шарне и Жоффруа де Шарни связаны между собой, и включая их обоих в генеалогическое древо первых правителей латинских королевств, а оттуда — в родословные тамплиеров. При этом никаких документальных доказательств не приводится, однако же известные генеалогические системы нарушаются.
На самом деле меня не слишком занимает вопрос, что такое Туринская плащаница. Я просто думаю, что нам пора оставить тамплиеров в покое. Бедняги и без того натерпелись.
Глава шестая. Тамплиеры в Шотландии. Часовня Росслин
Часовня Росслин, точнее Росслинская соборная церковь, расположена в области Лотиан на берегу реки Эск в восьми милях к югу от Эдинбурга на краю деревни Рослин.
Название деревни происходит от гэльских (шотландских) слов «ross» («каменистый мыс») и «lynn» («водопад»)[443]. Церковь расположена именно на таком месте, и от нее открывается вид на долину Росслин Глен.
Церковь была построена приблизительно в 1450 году Уильямом Синклером, графом Оркни. Первоначально предполагалось построить более просторный храм, но закончить удалось только ту часть, которая должна была служить клиросом. Хотя форма церкви мало отличается от принятой в то время архитектуры соборных храмов, обилие декоративных элементов в высшей степени необычно. Когда я вошла в часовню, мне показалось, что она скорее напоминает испанские церкви, виденные мною раньше, но, по всей видимости, искусствоведы не разделяют моего мнения. О природе такого изобилия декоративных элементов в часовне Росслин специалисты по истории искусства не говорят. Бесчисленные резные украшения производят ошеломляющий эффект — словно вы встретили даму, надевшую на себя все свои драгоценности. «Своды, капители колонн, оконные арки, декоративные пояски вдоль стен покрыты резьбой в виде листвы, а между окон устроены изукрашенные ниши для образов», — пишет Ричард Фосет[444]. Тот же автор замечает: «Желание добиться сильного воздействия переходит границы разумного, что в Рослине встречается нередко»
