Подлинная история о привидениях Горсторпской усадьбы - [2]

Том энергично взмахнул рукой с зажатой в ней трубкой, прорвав тем самым табачную завесу, и продолжал:

— Конечно, лишенный телесной оболочки бесплотный дух может питать чувства возвышенные, такие, как любовь к ближнему, любовь к родине, но порой душу обуревают и темные страсти — например, ненависть или жажда мести, и тогда, я думаю, все иначе. Возможно, они и после смерти висят на этой несчастной душе тяжким бременем, цепляясь за прах — не менее мерзкий, чем сами эти страсти, ее снедающие. Вот что, по-моему, кроется за вещами, которые по сей день не нашли, а может, и никогда не найдут своего объяснения, и за глубокой верой в привидения, живущей, как бы мы ее ни искореняли, во все времена в каждом сердце.

— Не хочу с тобой спорить, Том, — отозвался я, — но ты сам помянул апостола Фому, и поскольку я ни одного из этих отягощенных страстями духов, или как ты их там называешь, не видел, то и принимать их на веру, с твоего позволения, спешить не буду.

— Смейся, смейся, — махнул рукой Том, — в конце концов, над чем только люди не смеялись! И все-таки, Джек, скажи честно, ты хоть раз пытался увидеть привидение, а, старина? Поучаствовать в охоте на них?

— Нет, конечно, а ты? Неужто пытался?

— Нет, но очень хочу, — сказал Том и сел, задумчиво попыхивая трубкой.

Мы немного помолчали, потом он спросил:

— Слушай, ты же сам мне когда-то рассказывал, что здесь у вас есть не то усадьба, не то флигель какой-то, где водятся привидения. Вот бы мне там переночевать, а? Пустишь меня завтра? Там ведь уже много лет ночью ни одной живой души не было!

— И думать не смей, — замахал я руками. — Да за последние сто лет в Горсторпской усадьбе отважился провести ночь один-единственный человек, который, как мне доподлинно известно, сошел после этого с ума.

Том возликовал:

— Нет, мне это нравится, положительно нравится! До чего же ограничены мои соотечественники, причем ты, Джек, не исключение! Человек не верит в привидения! Но отказывается идти туда, где, как ему известно, привидения водятся, и убедиться во всем самому! Теперь допустим на минуту, что прошел слух, будто в Йоркшире есть белая ворона или какая-нибудь иная диковинка, и некто уверяет тебя, что ее там вовсе нет, поскольку в Уэльсе, который он прочесал, он ее не видел. Услышав такое, ты подумаешь, что этот человек болван, и будешь прав. Но разве сам ты не ведешь себя точно так же, когда отказываешься отправиться в старую усадьбу, чтобы раз и навсегда самому во всем удостовериться?!

— Если завтра ты все-таки решишь туда пойти, обещаю, что пойду с тобой, хотя бы ради того, чтобы ты не вернулся с очередной байкой про какой-то там отягощенный дух. А засим спокойной ночи.

С тем мы и разошлись.

Признаюсь, на следующее утро я подумал, что с моей стороны было довольно легкомысленно поощрять нелепую затею Тома. «Все этот ирландский виски, будь он неладен, — думал я. — Вечно после третьего стакана начинаются всякие фокусы! Остается надеяться, что Том одумался». Увы, тут меня ожидало горькое разочарование: Том клялся и божился, что не сомкнул глаз, обдумывая наш ночной поход, и тщательно к нему готовился.

— Надо бы взять пистолеты, так все делают, потом еще трубки, пару унций табаку, и что еще? Пледы, бутылка виски — вот вроде и все. Ей-богу, чувствую, сегодня мы все-таки повстречаемся с призраком!

«Помилуй, Создатель», — мысленно воскликнул я, но отступать было некуда, так что осталось лишь притвориться, что я разделяю воодушевление моего друга.

Весь день Том не находил себе места от возбуждения, и, как только стемнело, мы отправились в усадьбу. Перед нами предстал заброшенный дом, холодный и мрачный. Ветер трепал отодравшийся от стен плющ, и голые плети раскачивались из стороны в сторону, подобно траурным лентам на катафалке. Я с тоской смотрел на поблескивавшие вдали огоньки деревни. В заржавевшем замке щелкнул ключ, мы запалили свечку и ступили на выложенный камнем пол. Всюду лежала пыль.

— Ну, вот мы и у цели, — провозгласил Том, распахнув дверь в большую комнату с закоптелым потолком.

— Нет, только не здесь! — взмолился я. — Давай поищем что-нибудь поменьше, где можно разжечь камин и с первого взгляда убедиться, что, кроме нас, никого нет.

— Хорошо, приятель, хорошо, — добродушно хохотнул Том. — Я тут на свой страх и риск успел кое-что разведать и место это знаю как свои пять пальцев. В другом конце дома есть именно то, что тебе нужно.

Он снова поднял над головой свечу, закрыл дверь, и мы стали плутать по коридорам, пока не вышли, наконец, в длинную галерею, тянувшуюся вдоль всего крыла. Одна стена была глухая, а в другой через каждые три-четыре шага зияли оконные проемы, и когда луна выглядывала из-за туч, мрачный проход оказывался испещрен белыми пятнами света, придававшими этому месту призрачный вид. В самом конце находилась дверь, которая вела в небольшую комнату, на первый взгляд не такую уж грязную и обшарпанную. Кроме всего прочего, там был огромный, во всю стену, камин и темно-красные портьеры, а когда мы развели огонь пожарче, стало почти уютно, чего я никак не ожидал. На Тома, однако же, обстановка произвела разочаровывающее впечатление.