Подлинная история Дома Романовых. Путь к святости - [319]

1 декабря 1840 года император Николай I пригласил в Зимний дворец архимандрита Иннокентия (Вениаминова), прибывшего с Алеутских островов.

Прием планировался протокольный. Решено было образовать новую Камчатскую епархию и епископом туда поставить Иннокентия…

Но предоставим слово самому святителю…

«В начале 12 часа прибыли в церковь Государь Император и вся Высочайшая фамилия. И тотчас началась литургия, которую совершал протопресвитер Василий Борисович Бажанов. По пропетии “Отче наш”, мы отправились наверх, в собственную половину Его Величества, где я надел мантию и ожидал призыву. Ровно в 12 часов объявляют мне, что Государь просит меня. Я, взяв с собой образ Спасителя, пошел в кабинет Его Величества. Государь Император, перекрестившись, поцеловал икону, принял ее и положил на стол. В это время, я кое-как изъявил благодарность Его Величеству за все его Высочайшие милости. При первом взгляде моем на Государя и свидании, я не мог не сробеть. И кто не сробеет при Нем! Но после того, ободренный его благосклонностью, я оправился и говорил свободно»…

Но это потом, а вначале разговор шел, как и положено, соответствующе протоколу.

– Очень благодарю вас за то, что вы решаетесь отправиться в такую отдаленную страну, и за то, что вы там служили с такою пользою, – сказал государь, начиная разговор. – Много ли вы там прожили лет?

– Пятнадцать, Ваше Императорское Величество.

– Где вы получили образование?

– В Иркутске, оттуда отправился и в Америку.

– Как принимают веру нашу тамошние жители?

– Те жители, у которых я был в первое время, очень хорошие христиане… – ответил святитель Иннокентий. – Признаюсь откровенно Вашему Императорскому Величеству, что я только там и узнал, что есть духовные утешения; другие, у которых мне удалось положить начало…

Императрица Мария Александровна, супруга Александра II

Разговор, который мы приводим сейчас, был записан самим святителем Иннокентием, и именно на этой незаконченной фразе и обрывается он. И не понятно, то ли отвлекли святителя, когда он записывал памятный разговор, то ли не удавалось сформулировать на бумаге то, что было сказано тогда императору… Однако сохранилась замечательная работа святителя Иннокентия «Записки об Атхинских алеутах и калошах», опубликованная, кстати сказать, в том же 1840 году, читая которую можно понять, что ответил архимандрит Иннокентий или, по крайней мере, о чем он думал, отвечая на вопрос государя…

«Каждый народ не только в отдельных чертах характера, но даже и в главном имеет свои исключения, и часто очень заметные. Так надлежало бы заключить и об алеутах. Но в них почти совсем нет исключений и, особенно, в главных чертах (это есть особенно их черта), они совершенно все как будто отлиты в одну и ту же форму… – писал в своих записках святитель Иннокентий. – Самая резкая и сильная черта характера алеутов есть их терпеливость – и терпеливость почти до бесчувствия. Кажется, невозможно придумать такой трудности и такого невыносимого обстоятельства, которые бы поколебали алеута и заставили его роптать. В случае голода для него ничего не значит пробыть три-четыре дня совершенно без всякой пищи, и он никакими знаками не даст вам знать, что уже несколько дней не ел ничего, если вы не догадаетесь сами о том по бледности лица его… В болезненном состоянии не услышите от него ни стона, ни крика даже при самой жестокой боли… Алеуты почти во всех отношениях очень переимчивы. Это они доказывают тем, что очень скоро переняли от русских все рукоделия, какие только имели случай видеть. В числе всего, перенятого алеутами от русских, к ним перешла и шахматная игра, в которой многие из алеутов очень искусны, особенно из живших или живущих на островах Прибылова, где решительно все и каждый из мужчин знают эту игру… Алеуты в зрелом возрасте имеют большую охоту учиться грамоте, которую особенно они показали в последнее время, когда начали иметь книги на своем языке, так что там, где они имеют более свободного времени, например, на острове Св. Павла, почти все до одного умеют читать и, как заметно, скоро выучиваются… Почему алеуты так скоро и, так сказать, вдруг оставили свою веру, очень нестрогую, и приняли чуждую, строжайшую? И почему они к ней усерднее, чем их соседи? Общая причина того и другого, я думаю, находится в самом их характере: уналашкинцы имеют более добрых качеств, нежели худых (как это сказано выше), и, следовательно, семя Слова Божия удобнее и глубже может пасть на такое основание и скорее может принести плод. Других ближайших сильных причин, заставивших алеутов принять новую веру, я не вижу»…

Об этом, или примерно об этом, наверное, и говорил святитель Иннокентий, отвечая на вопрос государя.

А о чем думал государь, слушая Иннокентия?

Наверняка вспоминал он восторженные отзывы об этом человеке и митрополита Филарета (Дроздова), и адмирала Е.В. Путятина, и знаменитого географа и мореплавателя Ф.И. Литке…

Поразителен был этот человек, выросший в далеком сибирском селении Анга на Лене. Закончив иркутскую семинарию, он отправился на Алеутские острова и проповедал там православную веру… Создав алеутскую письменность – петербургские ученые восхищались его научными работами! – он продолжил дело святых равноапостольных Кирилла и Мефодия, святителя Стефана Пермского…