Подлинная история Дома Романовых. Путь к святости - [2]
В судьбе римских «безмездных врачей» можно нащупать некую параллель с жизненным опытом самого Иоанна IV Васильевича. Государь, видимо, чувствовал это. Не случайно именно в его царствование римские мученики Косма и Дамиан заметно потеснили столь почитаемых на Руси Косму и Дамиана Асийских[2]. Большинство храмов, посвященных Косме и Дамиану, которые были построены в правление Иоанна Грозного и после него, посвящены уже римским мученикам.
Для строительства Космодемьянского храма в Муроме царь прислал из Москвы не только деньги, но и бригаду мастеров под руководством Постника Яковлева, строившего вместе с мастером Бармой собор Василия Блаженного в Москве, как бы определяя тем самым архитектурное единство начала и завершения «казанского взятия».
Иоанн IV Васильевич знал, что после крещения Руси равноапостольный князь Владимир отдал Муром в удел своему младшему сыну Глебу, который, приняв вместе с братом Борисом мученический венец, стал первым канонизированным русским святым. Помнил он и о помощи, которую оказали князья-страстотерпцы Александру Невскому, когда тот вывел свою дружину на сражение со шведами Ярла Биргера, чтобы защитить Русь от западной экспансии.
И, обращая молитву к страстотерпцам Борису и Глебу, Иоанн Грозный яснее прозревал значение предстоящего похода, который осознавался как прямое продолжение дела, начатого Александром Невским.
Об этом, проходя через Владимир, молился Иоанн IV Васильевич у мощей святого благоверного князя Александра Невского.
В поэме «Россияда» Михаил Матвеевич Херасков описал эту молитву:
«Низложение» Казани по замыслу Иоанна IV Васильевича становилось историческим рубежом, за которым собирание Русских земель – соединялись не княжества, а два царства! – преображалось в строительство Российской империи.
В память об осуществившемся прозрении по повелению Иоанна Грозного на месте, где находился княжеский двор Глеба Владимировича, высоко над Окой вознес свои купола каменный Спасо-Преображенский собор.
Иоанн IV Васильевич и потом жертвовал на муромские церкви, закрепляя в их куполах и шатрах идеологическую составляющую казанского похода.
И ходишь по муромским монастырям, свидетелям монарших прозрений, и, кажется, воочию видишь это.
2
«Душа русского народа, – утверждал И.А. Ильин, – обретает свои формы в результате национально-духовного акта». Инстинкт нации становится реальным действующим лицом истории тогда, когда он отождествляет себя с высокой и могучей идеей – с христианской верой. Крещение Руси превратило русский народ в субъект всемирной истории. Русский народ именно в православии обрёл самого себя, утвердил себя в собственном бытии в том, что стало его самобытным историческим существованием.
По мнению И. Ильина, только духовный акт может преобразовать инстинкт нации, сложившийся под влиянием внешней географической среды и внутренних свойств русского племени – расы, темперамента – в национальный характер.
Православие сформировало язык нашего народа и его национальный характер, православие определило законы нашего государства и его культуру.
И так и выстраивалась святыми князьями Русь, что совпадали пути спасения и устроения русским человеком своей души с путями спасения и устроения государства. Поэтому все русские святые, о политических взглядах которых мы хоть что-то знаем, были патриотами.
Не случайно, что почти все муромские монастыри устроены на месте бывших княжеских дворов.
Спасо-Преображенский монастырь поднялся на месте двора князя Глеба Владимировича, Благовещенский – на месте двора Константина Святославича, ну а Троицкая обитель, что напротив Благовещенского монастыря, расположена на месте двора муромского князя Юрия Ярославича.
Здесь покоятся мощи святых чудотворцев Петра и Февронии[3] – православных покровителей любви и брака.
О семейной жизни их, о высокой любви, которая соединяла их, можно прочитать в «Повести о житии святых новых чудотворцев муромских: благоверного и преподобного, и достохвального князя Петра, нареченного во иноческом чине Давидом, и супруги его благоверной, и преподобной, и достохвальной княгини Февронии, нареченной во иноческом чине Ефросинией».
Повесть эта, написанная в середине XVI века протопопом Спасского собора в Московском Кремле Ермолаем Прегрешным[4], пользовалась на Руси огромной популярностью.
Интересно, что, хотя и писалась повесть для «Великих Миней Четьих», в состав их не включалась. Митрополит Макарий посчитал, что протопоп Ермолай Прегрешный поддался в повести фольклорному влиянию. Святителя Макария можно понять. Начальные сцены «Повести о Петре и Февронии» кажутся списанными из народных сказок.
Вопрос, почему так случилось, достаточно важен для дальнейшего повествования, и необходимо разобраться в нем. Невозможно объяснить это литературной неопытностью автора. Протопоп Ермолай входил в кружок книжников, группировавшихся вокруг митрополита Макария, и достаточно хорошо разбирался в агиографических вопросах.
Ермак с малой дружиной казаков сокрушил царство Кучума и освободил народы Сибири. Соликамский крестьянин Артемий Бабинов проложил первую сибирскую дорогу. Казак Семен Дежнев на небольшом судне впервые в мире обогнул по морю наш материк. Об этих людях и их подвигах повествует книга.
Николай Коняев представляет свой взгляд на историю судьбы генерал-лейтенанта Красной армии Андрея Власова, прошедшего путь от любимца Сталина, сделавшего головокружительную военную карьеру, до изменника Родины.Вас ждет рассказ о Великой Отечественной войне и об одном из самых ее трагичных эпизодов — гибели под Ленинградом 2-й Ударной армии. А также о драматичной истории Русской освободительной армии, сформированной из красноармейцев и офицеров, оказавшихся в немецком плену. Это и рассказ о людях, окружавших генерала.В увлекательной форме, на основе документальных материалов, личных писем Власова и записей из дневников участников событий, автор последовательно создает картину минувших дней.
Сейчас много говорится о репрессиях 37-го. Однако зачастую намеренно или нет происходит подмена в понятиях «жертвы» и «палачи». Началом такой путаницы послужила так называемая хрущевская оттепель. А ведь расстрелянные Зиновьев, Каменев, Бухарин и многие другие деятели партийной верхушки, репрессированные тогда, сами играли роль палачей. Именно они в 1918-м развязали кровавую бойню Гражданской войны, создали в стране политический климат, породивший беспощадный террор. Сознательно забывается и то, что в 1934–1938 гг.
Выдающийся поэт, ученый, просветитель, историк, собиратель якутского фольклора и языка, человек, наделенный даром провидения, Алексей Елисеевич Кулаковский прожил короткую, но очень насыщенную жизнь. Ему приходилось блуждать по заполярной тундре, сплавляться по бурным рекам, прятаться от бандитов, пребывать с различными рисковыми поручениями новой власти в самой гуще Гражданской войны на Севере, терять родных и преданных друзей, учительствовать и воспитывать детей, которых у Алексея Елисеевича было много.
Новая книга петербургского писателя и исследователя Н.М. Коняева посвящена политическим событиям 1918-го, «самого короткого» для России года. Этот год памятен не только и не столько переходом на григорианскую систему летосчисления. Он остался в отечественной истории как период становления и укрепления большевистской диктатуры, как время превращения «красного террора» в целенаправленную государственную политику. Разгон Учредительного собрания, создание ЧК, поэтапное уничтожение большевиками других партий, включая левые, убийство германского посла Мирбаха, левоэсеровский мятеж, убийство Володарского и Урицкого, злодейское уничтожение Царской Семьи, покушение на Ленина — вот основные эпизоды этой кровавой эпопеи.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Новую книгу «Рига известная и неизвестная» я писал вместе с читателями – рижанами, москвичами, англичанами. Вера Войцеховская, живущая ныне в Англии, рассказала о своем прапрадедушке, крупном царском чиновнике Николае Качалове, благодаря которому Александр Второй выделил Риге миллионы на развитие порта, дочь священника Лариса Шенрок – о храме в Дзинтари, настоятелем которого был ее отец, а московский архитектор Марина подарила уникальные открытки, позволяющие по-новому увидеть известные здания.Узнаете вы о рано ушедшем архитекторе Тизенгаузене – построившем в Межапарке около 50 зданий, о том, чем был знаменит давным-давно Рижский зоосад, которому в 2012-м исполняется сто лет.Никогда прежде я не писал о немецкой оккупации.
В книге известного публициста и журналиста В. Чередниченко рассказывается о повседневной деятельности лидера Партии регионов Виктора Януковича, который прошел путь от председателя Донецкой облгосадминистрации до главы государства. Автор показывает, как Виктор Федорович вместе с соратниками решает вопросы, во многом определяющие развитие экономики страны, будущее ее граждан; освещает проблемы, которые обсуждаются во время встреч Президента Украины с лидерами ведущих стран мира – России, США, Германии, Китая.
На всех фотографиях он выглядит всегда одинаково: гладко причесанный, в пенсне, с небольшой щеткой усиков и застывшей в уголках тонких губ презрительной улыбкой – похожий скорее на школьного учителя, нежели на палача. На протяжении всей своей жизни он демонстрировал поразительную изворотливость и дипломатическое коварство, которые позволяли делать ему карьеру. Его возвышение в Третьем рейхе не было стечением случайных обстоятельств. Гиммлер осознанно стремился стать «великим инквизитором». В данной книге речь пойдет отнюдь не о том, какие преступления совершил Гиммлер.
В этой книге нет вымысла. Все в ней основано на подлинных фактах и событиях. Рассказывая о своей жизни и своем окружении, я, естественно, описывала все так, как оно мне запомнилось и запечатлелось в моем сознании, не стремясь рассказать обо всем – это было бы невозможно, да и ненужно. Что касается объективных условий существования, отразившихся в этой книге, то каждый читатель сможет, наверно, мысленно дополнить мое скупое повествование своим собственным жизненным опытом и знанием исторических фактов.Второе издание.
Очерк этот писался в 1970-е годы, когда было еще очень мало материалов о жизни и творчестве матери Марии. В моем распоряжении было два сборника ее стихов, подаренные мне А. В. Ведерниковым (Мать Мария. Стихотворения, поэмы, мистерии. Воспоминания об аресте и лагере в Равенсбрюк. – Париж, 1947; Мать Мария. Стихи. – Париж, 1949). Журналы «Путь» и «Новый град» доставал о. Александр Мень.Я старалась проследить путь м. Марии через ее стихи и статьи. Много цитировала, может быть, сверх меры, потому что хотела дать читателю услышать как можно более живой голос м.
«История» Г. А. Калиняка – настоящая энциклопедия жизни простого советского человека. Записки рабочего ленинградского завода «Электросила» охватывают почти все время существования СССР: от Гражданской войны до горбачевской перестройки.Судьба Георгия Александровича Калиняка сложилась очень непросто: с юности она бросала его из конца в конец взбаламученной революцией державы; он голодал, бродяжничал, работал на нэпмана, пока, наконец, не занял достойное место в рядах рабочего класса завода, которому оставался верен всю жизнь.В рядах сначала 3-й дивизии народного ополчения, а затем 63-й гвардейской стрелковой дивизии он прошел войну почти с самого первого и до последнего ее дня: пережил блокаду, сражался на Невском пятачке, был четырежды ранен.Мемуары Г.