Подкидыш - [14]

– Значит, ты все это время, с самого начала, прятал это письмо в кармане? – поинтересовался Фрейзе.

Клирик снисходительно кивнул.

– Что ж, в таком случае его всегда можно перевернуть вверх тормашками и хорошенько встряхнуть, – шепнул Фрейзе на ухо Луке.

– Нет, никого мы встряхивать не будем, – шепотом ответил ему Лука. – Мы все будем делать в соответствии с полученными указаниями. – И, небрежно набросив поводья на плечо и освободив руки, он сломал печать и развернул письмо. – Здесь написано, что сейчас мы должны направиться в аббатство Лукретили. Там два монастыря – мужской и женский, – которые расположены в двух отдельных строениях. Наше расследование будет касаться женской половины аббатства. Там нас уже ждут. – И он, свернув письмо, протянул его брату Пьетро.

– А там не говорится, как поскорее это аббатство найти? – с унылым видом спросил Фрейзе. – Иначе придется нам где-нибудь под деревом ночевать; да и на ужин ничего, кроме хлеба, не осталось. Ну разве что еще, пожалуй, буковых орешков набрать. Тут ими просто обожраться можно, хотя что от них толку. Хотя если мне повезет и если я хотя бы один гриб к ужину найти сумею…

– Эта дорога ведет прямо туда, – прервал его Пьетро. – Аббатство находится чуть выше в горах, недалеко от самого замка Лукретили. Я полагаю, нас вполне смогут приютить или в мужском монастыре, или в женском.

* * *

Однако что-то не похоже было, чтобы в аббатстве вообще хоть кого-то ждали. Уже почти стемнело, но гостей не приветствовал ни теплый свет очага, ни распахнутые навстречу двери. Окна во внешней стене наглухо закрывали ставни, сквозь щели пробивались лишь узкие полоски мерцания свечей. В темноте было трудно определить, велико ли аббатство; путники скорее ощущали, чем видели его основательные высокие стены, расходившиеся в обе стороны от широкой арки центральных ворот. Над небольшой дверцей, вделанной в мощную деревянную створку ворот, слабо горел рожок фонаря, отбрасывая на землю кружок мутного желтоватого света. Фрейзе, спрыгнув с коня, изо всех сил забарабанил в ворота рукоятью кинжала, и через некоторое время изнутри послышалось чье-то сердитое ворчание, а в двери приоткрылся маленький глазок – видно, привратник хотел выяснить, кто это поднял шум на ночь глядя.

– Меня зовут Лука Веро, а эти двое – мои слуги! – крикнул Лука. – Меня здесь ждут. Впустите нас.

Дверной глазок тут же закрылся, и они услышали, как кто-то медленно отодвигает засов в воротах и поднимает деревянные балки. Наконец одна створка, неохотно скрипнув, отворилась, и Фрейзе вошел первым, ведя под уздцы свою лошадку и осла, а за ним въехали на вымощенный булыжником двор Лука и Пьетро. Привратница, немолодая, но весьма крепкого сложения, тут же снова затворила и заперла ворота. Путники неторопливо огляделись. Рядом с привратницей стояла высохшая сморщенная старушка в сером шерстяном одеянии и сером же плаще, похожем на плащ воина и подпоясанном простой веревкой. Она подняла повыше факел, который держала в руках, и внимательно рассмотрела всех троих.

– Это тебя прислали к нам для проведения расследования? Если нет, лучше сразу скажите. Если вам просто негде переночевать, так ступайте в мужской монастырь, и наши братья непременно вас примут, – сказала старуха, внимательно рассматривая Пьетро и его отличного коня. – А в нашей обители и без вас беспокойства хватает, так что гости, да еще и мужчины, нам совсем ни к чему.

– Нет, расследование буду вести не я, – сказал ей Пьетро. – Я должен всего лишь написать отчет и помочь следователю. Вот этому господину по имени Лука Веро.

– Мальчишка! – пренебрежительно воскликнула старая монахиня. – Кого они к нам прислали?! Какого-то безбородого мальчишку!

Лука вспыхнул от возмущения, потом ловко спрыгнул на землю и швырнул поводья Фрейзе.

– В данном случае совершенно не имеет значения, сколько лет я прожил на земле и есть ли у меня борода. Сам папа римский назначил меня провести здесь расследование, и я его проведу. Приступим к делу уже с завтрашнего утра. А сейчас мы устали, проголодались, и гостеприимным хозяевам следовало бы сперва проводить нас в трапезную, а потом предоставить ночлег. Прошу также известить госпожу аббатису, что я уже прибыл и завтра, сразу после хвалитн, хотел бы с нею встретиться.

– Дорогой конь и богатые одежды – это все чепуха! – заявила старуха, подняв факел еще выше и пристально вглядываясь в красивое юное лицо Луки, щеки которого вспыхнули румянцем под темной челкой, а светлые ореховые глаза так и сверкали от гнева.

– Значит, богатство – это, по-твоему, чепуха? – спросил Фрейзе, вроде бы обращаясь к своей лошадке, которая уже тянула его в сторону конюшни. – Какая-то престарелая девственница, похожая на маринованный грецкий орех, называет моего маленького господина «безбородым мальчишкой»? А он, может, настоящий гений? Или даже эльфийский подменыш?

– Помолчи-ка! – неожиданно энергично рявкнула старуха, сердито глядя на Фрейзе. – Отведи лучше коней на конюшню, и сестра-мирянка, она у нас конюхом служит, проводит тебя на кухню. Есть и спать можешь в амбаре. А ты… – она оценивающим взглядом окинула брата Пьетро и сочла, что он занимает более высокое положение, чем Фрейзе, но есть тоже хочет, – ты можешь поесть на галерее, а кухню найдешь вон за той дверью. Потом тебя проводят в кельи для гостей и покажут, где переночевать. – Затем старуха повернулась к Луке. – А тебя, следователь, я сама и в трапезную провожу, и комнату твою тебе покажу. Мне сказали, ты вроде как священник?