Подкидной в далёкой галактике. Дилогия - [30]

— Вот его то и называет воздействием аналитик. Утверждает, что от объекта расходятся волны возмущения метрики и это мешает естественному ходу пространственного континуума.

— А нам не всё равно?

— Нам может быть и всё равно, но Аналитик указывает на возросшую втрое вероятность потерять полигон со всеми наработками. Это слишком большая вероятность.

— Его предложения?

— Аннулировать эксперимент.

— Ну вот ещё. Эксперимент на контроле у самого (непроизносимое имя с номером социальной значимости в пределах первой тысячи). Надо как-то по-другому поступить. Опосредованно, так сказать.

— Может быть мы на прямую воздействуем на (сложный и ёмкий термин, обозначающий процедуру преднамеренного введения в заблуждение разумного с последующим извлечением преимуществ при полном отсутствии возможностей это доказать в дальнейшем)?

— Нет. Какая же тут опосредованность? Предлагаю наоборот поступить. Сгенерировать события, при которых расходящиеся волны смогут сдвинуть многомерную неопределённость высокого порядка. Такое уже бывало, знаете ли. Вот она то и накроет нашего (сложный и ёмкий термин, обозначающий процедуру преднамеренного введения в заблуждение разумного с последующим извлечением преимуществ при полном отсутствии возможностей это доказать в дальнейшем).

— Гениальный план! Или его накроет или накроется наш полигон!

— Ну, до этого доводить не станем. Впрочем, поставьте на статистический контроль ситуацию. В крайнем случае получим результат по принудительному вызову неопределённостей высокого уровня.

— Вы хотите поставить эксперимент над экспериментом? Это ...

— Да, да, да. Необыкновенно, дерзко, решительно, прорывно. Вот только многие забывают, что ещё и бюджет надо будет защищать. Так что практические результаты нам сильно пригодятся. И держите меня в курсе. Нам ещё с неопределённостями работать и работать. Заказ на них есть.

19

Крышка медкапсулы открылась и Азат заморгал глазами от внезапного обилия света. Часть света загораживал контур тела. Контур протянул руку и голосом Геза произнёс:

— Выбирайся, лишенец. Ты в полном порядке.

Тело практически пело песню лёгкости и полного порядка, поэтому Азат привычно опёрся одной рукой о бортик капсулы и выскочил. Ощущения, как в детстве после завтрака в середине июня.

— Привет Гез. А что я тут делал? — память упорно не желала подсказывать причину посещения медотсека.

— Ты тут лечился от черепно — мозговой травмы и множественных ушибов, травм и ранений, слабо совместимых с жизнью.

— Да ладно? Как это я один всё смог?

— Ну, ты старался. Следователь от патруля сказал, что ты упорно двигался к признанию своих заслуг в течении почти всего полугода. Хвалил, наверное.

— Это он загнул.

— Чего он загнул? Он тут только болтал. У меня тут гнуть нечего. Не по силам ему.

— Ну, приврал немного. Я ни к чему такому не то, что не двигался, я даже не лежал в ту сторону.

Медтехник громко заржал, вытирая слёзы и держась за живот. Отсмеявшись, он рассказал о событиях, которые Азат пропустил по вполне уважительной причине.

Из рассказа медтехника стало ясно, что в последнюю его смену, ближе к концу и пересменке, его подстерёг в технических тоннелях Аффе Циге, бывший бригадир бригады ассенизаторов. После той аферы, которую провернули Лер, Ним и Азат, сам Аффе потерял не только бригаду, которую считал своей собственностью, но и прорву денег, которые неудачно вложил в резко подешевевшие стимуляторы. То, что деньги были общими, его не смущало. Их он тоже считал своими и делиться ни с кем не хотел. Последствием такой неудачной инвестиции стали: распад бригады, финансовые потери и как следствие — потеря авторитета. Жадный Аффе больше не мог грести кредиты чужими руками. И более того, на него навесили множество долгов, компенсировав всей бригаде потерю бригадного общака. Может быть потери были и не столь чувствительными, но от жадности Аффе начал качать права, которых у него небыло совсем. Вот руководство сектора на нём и отлежалось.

И вот, опальный бригадир, путём некоторых умозаключений, делает вывод, что корень его бед в задохлике Рыле Дубалдае. Как он пришёл к этому выводу — парадокс на парадоксе. Следователь, допрашивающий этого садиста поделился с медтехником методой познания Аффе. Тот решил, Рыль виновен во всех его бедах благодаря его такому привилегированному контракту. Дескать, он засланец, который должен был вогнать весь сектор побольше в долги для продления контракта. В общем — сделал выводы правильные, но не те.

Неправильные выводы не остановили Аффе. Он, уверенный в своей правоте, нашёл распорядок смен Рыля, раздобыл очередной маршрутный лист на смену и устроил засаду. Основной целью засады было выбить из засланца как можно больше денег. Бывший бригадир хотел и местью насладиться и поправить своё материальное состояние. И даже ещё больше вогнать наглого сопляка в долги, повесив на него побольше. Планов было громадьё. Но все они сорвались, когда Аффе увидел беспечную спину Рыля. На него нашло затмение, и он набросился на землянина и принялся его избивать, вымещая всю накопившуюся злобу и обиду. Азат даже не успел понять, что его бьют. Он получил обрезком трубы по затылку, вырубился и дальше Аффе избивал уже бесчувственное тело.