Подходящий покойник - [48]
Позже пришли музыканты, все здоровались с Юрием Заком. Интересно, знали ли они о существовании оркестра в Бухенвальде? Скорее всего, нет, Зак был человеком сдержанным. Они начали играть. Сначала каждый сам по себе, разогревались они медленно.
С первыми чуть более слаженными аккордами Зак напомнил мне о ночи, которую я провел в Revier в декабре 1944 года.
В понедельник вечером, когда я занял свое место в главной картотеке в Arbeitsstatistik, в конце барачного коридора из Schreibstube появился Зак.
— У меня завтра встреча с лейтенантом СС в Politische Abteilung, — сообщил он мне. — По поводу тебя!
— Я даже знаю почему!
Он удивился, я рассказал ему свою не слишком длинную историю: запрос из Берлина, решение партии, с которым я не был согласен, ночь, проведенная рядом с Франсуа Л. Я довольно долго рассказывал ему о Франсуа. И чем все закончилось — история про подозрения Бартеля его позабавила.
— И ведь он совсем не идиот, далеко не идиот! — воскликнул Зак. — Заметь, его удивление по поводу того, что испанского посла волнует твоя судьба, вполне понятно!
— Его не волнует, — возразил я. — Он просто сослужил службу человеку из противоположного лагеря! Но этот противоположный лагерь скоро выиграет войну…
В общем, я объяснил ему конкретные обстоятельства. Зак остановил меня:
— Да брось ты! Что я, не понимаю, что ли? Конкретные обстоятельства, что тут непонятного!
Двадцать пять лет — четверть века — спустя в Праге нас интересовали другие вопросы.
— Ты не знаешь, что сталось с Эрнстом Буссе и Вальтером Бартелем?
Он мрачно посмотрел на меня и вдруг словно языка лишился.
Время шло, молчание начало меня тяготить. Я хочу сказать, молчание между нами, потому что kavárna уже была полна народу, дыма, музыки.
— Ты не знаешь? — наконец спросил он.
После очень долгой паузы.
Нет, я не знал, откуда мне было знать?
В начале пятидесятых годов Эрнста Буссе и Вальтера Бартеля засосала убийственная круговерть последних сталинских процессов. После того как в Праге Йозефа Франка приговорили к смертной казни, снова были открыты процессы бухенвальдских коммунистов. Советские чиновники, рассматривавшие подобные дела в «братских странах», признали выживших в лагере виновными. Главным пунктом в официальном обвинении шло «сотрудничество с врагом». Так, Йозефа Франка заставили «признаться», что в Бухенвальде он сотрудничал с гестапо. Однако эти люди были виновны в другом преступлении: в европейских движениях Сопротивления, начиная с гражданской войны в Испании, они жили, боролись, совершали поступки на свой страх и риск, без советов Москвы.
Эрнсту Буссе не повезло. Процесс вели советские оккупационные власти. Он признал военные преступления против русских заключенных, которые совершил, воспользовавшись своим положением в санчасти. Он был осужден, отправлен в ГУЛАГ. Умер в Воркуте в 1952 году.
Вальтеру Бартелю повезло больше. Прежде всего потому, что его процесс вели не советские власти, а органы госбезопасности ГДР. А главное, потому, что Бартель упрямо отказывался сотрудничать со своими обвинителями, партийными инквизиторами. Он последовательно защищал свои политические взгляды, соглашаясь, что допускал ошибки, но не признавая ни одного преступления, в которых его обвиняли.
— А сейчас, — сказал мне в заключение Юрий Зак той весенней ночью в Праге 1969 года, — он преподает современную историю в Университете Гумбольдта!
И тогда в шуме и сигаретном дыму джазового кабачка мы подняли стаканы и чокнулись за здоровье Вальтера Бартеля.
— Рот фронт! — воскликнул Юрий Зак.
И я ответил ему:
— Рот фронт!
«Красный фронт»! Когда-то, в великую и жалкую пору восторженности и фанатизма, это был лозунг немецких коммунистов, призыв к последнему и решительному бою, апокалиптический приказ: класс против класса!
За соседним столиком очень молодая девушка, очень белокурая и очень красивая, бросала на нас возмущенные взгляды. Она обратилась к Заку. Тот ответил ей спокойным, медленным, хорошо поставленным голосом педагога, бойца, выжившего в Бухенвальде. Наверно, он объяснил ей, почему мы кричим «красный фронт».
И она подняла свой стакан и чокнулась с нами. Правда, настоящая красавица.
Гораздо позднее, когда мы уже изрядно набрались — а музыка становилась все лучше, исполнение все более мастерским и одновременно более спонтанным, — Юрий Зак, с которым так приятно выпить и повспоминать, наклонился ко мне:
— Вот ты писатель, написал бы продолжение «Долгого пути»…
Он, естественно, произнес «Grosse Reise» — мы говорили по-немецки. И книгу мою он читал по-немецки.
— Рассказал бы об этой ночи в Revier, которую ты провел рядом со своим мусульманином. И обо всем, что происходило вокруг… И про Буссе с Бартелем тоже!
Может быть, я много выпил тогда, но мне показалось, что это мысль.
В центре романа «Долгий путь» — описание нескольких дней в вагоне поезда, переправляющего из Франции в концентрационный лагерь Бухенвальд сотни узников, среди которых находится и автор будущего романа. В книге, вышедшей почти двадцать лет спустя после воспроизведенных в ней событий, скрещиваются различные временные пласты: писатель рассматривает годы войны и фашизма сквозь призму последующих лет.
Роман «Нечаев вернулся», опубликованный в 1987 году, после громкого теракта организации «Прямое действие», стал во Франции событием, что и выразил в газете «Фигаро» критик Андре Бренкур: «Мы переживаем это „действие“ вместе с героями самой черной из серий, воображая, будто волей автора перенеслись в какой-то фантастический мир, пока вдруг не становится ясно, что это мир, в котором мы живем».
Андрей Виноградов – признанный мастер тонкой психологической прозы. Известный журналист, создатель Фонда эффективной политики, политтехнолог, переводчик, он был председателем правления РИА «Новости», директором издательства журнала «Огонек», участвовал в становлении «Видео Интернешнл». Этот роман – череда рассказов, рождающихся будто матрешки, один из другого. Забавные, откровенно смешные, фантастические, печальные истории сплетаются в причудливый неповторимо-увлекательный узор. События эти близки каждому, потому что они – эхо нашей обыденной, но такой непредсказуемой фантастической жизни… Содержит нецензурную брань!
Это роман о потерянных людях — потерянных в своей нерешительности, запутавшихся в любви, в обстановке, в этой стране, где жизнь всё ещё вертится вокруг мёртвого завода.
Самое начало 90-х. Случайное знакомство на молодежной вечеринке оказывается встречей тех самых половинок. На страницах книги рассказывается о жизни героев на протяжении более двадцати лет. Книга о настоящей любви, верности и дружбе. Герои переживают счастливые моменты, огорчения, горе и радость. Все, как в реальной жизни…
Эзра Фолкнер верит, что каждого ожидает своя трагедия. И жизнь, какой бы заурядной она ни была, с того момента станет уникальной. Его собственная трагедия грянула, когда парню исполнилось семнадцать. Он был популярен в школе, успешен во всем и прекрасно играл в теннис. Но, возвращаясь с вечеринки, Эзра попал в автомобильную аварию. И все изменилось: его бросила любимая девушка, исчезли друзья, закончилась спортивная карьера. Похоже, что теория не работает – будущее не сулит ничего экстраординарного. А может, нечто необычное уже случилось, когда в класс вошла новенькая? С первого взгляда на нее стало ясно, что эта девушка заставит Эзру посмотреть на жизнь иначе.
Книга известного политика и дипломата Ю.А. Квицинского продолжает тему предательства, начатую в предыдущих произведениях: "Время и случай", "Иуды". Книга написана в жанре политического романа, герой которого - известный политический деятель, находясь в высших эшелонах власти, участвует в развале Советского Союза, предав свою страну, свой народ.
Книга построена на воспоминаниях свидетелей и непосредственных участников борьбы белорусского народа за освобождение от немецко-фашистских захватчиков. Передает не только фактуру всего, что происходило шестьдесят лет назад на нашей земле, но и настроения, чувства и мысли свидетелей и непосредственных участников борьбы с немецко-фашистскими захватчиками, борьбы за освобождение родной земли от иностранного порабощения, за будущее детей, внуков и следующих за ними поколений нашего народа.
«Мех форели» — последний роман известною швейцарского писателя Пауля Низона. Его герой Штольп — бездельник и чудак — только что унаследовал квартиру в Париже, но, вместо того, чтобы радоваться своей удаче, то и дело убегает на улицу, где общается с самыми разными людьми. Мало-помалу он совершенно теряет почву под ногами и проваливается в безумие, чтобы, наконец, исчезнуть в воздухе.
Каждая новая книга Патрика Модиано становится событием в литературе. Модиано остается одним из лучших прозаиков Франции. Его романы, обманчиво похожие, — это целый мир. В небольших объемах, акварельными выразительными средствами, автору удается погрузить читателя в непростую историю XX века. Память — путеводная нить всех книг Модиано. «Воспоминания, подобные плывущим облакам» то и дело переносят героя «Горизонта» из сегодняшнего Парижа в Париж 60-х, где встретились двое молодых людей, неприкаянные дети войны, начинающий писатель Жан и загадочная девушка Маргарет, которая внезапно исчезнет из жизни героя, так и не открыв своей тайны.«Он рассматривал миниатюрный план Парижа на последних страницах своего черного блокнота.
Роман «Пора уводить коней» норвежца Пера Петтерсона (р. 1952) стал литературной сенсацией. Автор был удостоен в 2007 г. самой престижной в мире награды для прозаиков — Международной премии IMРАС — и обошел таких именитых соперников, как Салман Рушди и лауреат Нобелевской премии 2003 г. Джон Кутзее. Особенно критики отмечают язык романа — П. Петтерсон считается одним из лучших норвежских стилистов.Военное время, движение Сопротивления, любовная драма — одна женщина и двое мужчин. История рассказана от лица современного человека, вспоминающего детство и своего отца — одного из этих двух мужчин.
Йозеф Цодерер — итальянский писатель, пишущий на немецком языке. Такое сочетание не вызывает удивления на его родине, в итальянской области Южный Тироль. Роман «Итальяшка» — самое известное произведение автора. Героиня романа Ольга, выросшая в тирольской немецкоязычной деревушке, в юности уехала в город и связала свою жизнь с итальянцем. Внезапная смерть отца возвращает ее в родные места. Три похоронных дня, проведенных в горной деревне, дают ей остро почувствовать, что в глазах бывших односельчан она — «итальяшка», пария, вечный изгой…