Подготовка к выполнению замысла - [33]

«Как она двушку получила? Тете около сорока, а детей нет. Не сложилось?» — закрадывается мысль.

Достав из сумки сменное белье и туалетные принадлежности, иду в ванную. Тетя хлопочет на кухне.

«Надо бы трусы с носками еще купить. Ходить, вероятно, придется много, а стирать не хочется. Лучше каждый день буду одевать новые», — планирую про себя.

— Куда вы мне столько прислали? — притворно возмущается тетя, когда я вышел из ванной.

Гляжу на кухонный стол заставленный банками с вареньями, соленьями и медом. «Как мама умудрилась втиснуть все это в сравнительно небольшую коробку?» — мысленно удивляюсь.

— Сколько это стоит? — спрашивает, протягивая шарфики, пакеты и какую-то золотую безделушку.

Пожимаю плечами. Ведь я не участвовал в комплектации посылки и не знал, что там.

— Спасибо, очень красиво, — чмокает меня в щеку и уносится в прихожую к зеркалу.

— Рассказывай, как вы там живете? — начинает светскую беседу за ужином тетя.

Обстоятельно рассказываю о семье и отвечаю на дополнительные вопросы.

— Ты приехал Ленинград посмотреть еще раз? — поинтересовалась по окончании моего рассказа.

— По делам, — ответил, чем не на шутку удивил ее.

Глядя на ее заинтересованное лицо выдал версию, отработанную на Эдике.

— Чем я могу помочь? — задумалась. — Я знаю, что к Романову относятся по-разному. Интеллигенция, как правило, отзываются не очень хорошо. Его даже прозвали «Гэвэ» из-за имени и отчества. Многие хвалят. При нем много построили и строят. Зовут «хозяином». Отмечают его жесткость и бескомпромиссность, — перечислив, замолчала.

— Мне споешь? — неожиданно спрашивает.

Киваю, ожидая продолжения.

— Что еще могу рассказать? У него есть жена и две дочери. Говорят, что живет в обычной квартире, где-то недалеко от «Авроры». Бывает, гуляет по вечерам и по-простому здоровается с прохожими, — сообщает дополнительно.

— Да! Ходили слухи, что он устроил свадьбу дочери в Таврическом дворце и для этого приказал взять царский сервиз из Эрмитажа. Правда, я в это не верю. Не похоже на него. Наоборот, слышала, что Романов отрицательно относится к тем, кто стремится жить в роскоши напоказ, — вспоминает.

— Еще говорят про его особые отношения с нашей ленинградской певицей Людмилой Сениной, — дополняет. — Ты понимаешь, о чем я говорю? — спрашивает у меня, как у неразумного подростка.

Киваю снова и интересуюсь:

— Как в Смольный проходят посторонние, не знаете?

— Не знаю, не ходила, — смеется. — Ты в Смольный собрался?

— Пока хочу узнать, как можно больше. Потом думать буду, — разъясняю.

— Наверное, все что знала, тебе рассказала. Может еще, чего вспомню. Завтра еще поспрашиваю на работе у девчонок. У нас в отделе есть такие, которые всегда все про всех знают, — обещает, улыбаясь, как будто чего-то вспомнила смешное. — Ты наелся? — беспокоится. — После чая еще попьем с вашими гостинцами, — обещает. — Пойдем в комнату, там споешь, — предлагает. — Мне интересно, — признается.

Начинаю с песни «Так хочется жить». Инструментов у нее не было, поэтому пою «а капелла». Тетя Света внимательно слушает и смотрит на меня.

— Замечательно! — восхищается. — Конечно, тебе с такими песнями нельзя оставаться неизвестным. Многие наши певцы поют примитивные песенки, которые сразу забываются. А такие песни, как эта не забудется, — соглашается. — А еще? — просит.

Пою «Дорогу жизни» Розенбаума:

В пальцы свои дышу — не обморозить бы

Снова к тебе спешу Ладожским озером

Долго до утра во тьму зенитки бьют,

И в прожекторах «Юнкерсы» ревут

Пропастью до дна раскололся лед,

Черная вода, и мотор ревет: «Вп-р-р-раво!»

Ну, не подведи, ты теперь один. Правый

Фары сквозь снег горят, светят в открытый рот

Ссохшийся Ленинград корочки хлебной ждет

Вспомни-ка простор шумных площадей,

Там теперь не то — съели сизарей

Там теперь не смех, не столичный сброд —

По стене на снег падает народ — голод

И то там, то тут в саночках везут голых…

Закончил петь. Тетя Света молчит и смотрит в пол. Поднимет голову, в глазах слезы.

— Много слышала и читала о блокаде. Но таких песен еще не было. Даже мурашки по телу пробежали. Хорошая песня, но боюсь, не пропустят ее. Слишком она … откровенная, что-ли. Слушаю тебя и как в кинохронике перед глазами встают сцены блокады, — признается.

— Под впечатлением кинохроники и написал, — сообщаю.

— Ты знаешь, племянник, что у тебя талант песенный? Обещаю, все сделаю, чтобы тебе помочь, — торжественно говорит.

У меня даже совесть проснулась от ее слов. «Сволочь, ты Серега! Но цель того стоит. Если у меня все получится, то обязательно тете Свете что нибудь хорошее сделаю. Не забуду!» — клянусь про себя.

— Еще спой чего-нибудь свое, — прерывает она мои терзания.

— Вот, для женщины недавно написал. У знакомой девочки отец дальнобойщик попал в аварию, — информирую и пою «Дальнобойщик»:

Во тьме бегут фонари

Где же, на какой дороге мой милый друг

Он затерялся вдали

И мужские руки сильные держат руль…

*Зубков И., Арсеньев К.*

Тетя только головой покачала в восхищении и изобразила аплодисменты. Спел ей «Половинку». Затем «Романс». Закончил «Городским цветами».

Эти песни ей тоже понравились и она предсказала:

— Я уверена, что все у тебя получится, и ты станешь знаменитым песенником, а может певцом. Пойдем чай пить, гений малолетний, — предлагает, поднимаясь с кресла. И проходя мимо, ласково взъерошила волосы, улыбаясь.