Поденка - [3]

Узников свезли сюда из многих стран – кроме чехов, здесь были поляки, граждане Советского Союза, французы, хорваты. Среди них были и женщины, многих из которых принуждали удовлетворять похоть немцев в лагерном борделе. Эйнсуорт испытал особое удовлетворение, обнаружив среди освобожденных нескольких своих: американских летчиков, а также летчиков-британцев, сбитых над территорией оккупированной Франции. Фальшивые документы, которыми их снабдили перед вылетом и которые, как предполагалось, должны были облегчить им передвижение по оккупированной территории, сослужили летчикам плохую службу. При захвате в плен нацисты обошлись с ними не как с военнопленными, а как со шпионами и отправили в Бухенвальд вместе с евреями.

Евреи. Целый народ, всех представителей которого нацисты объявили «дармоедами».

За спиной Эйнсуорта кто-то вежливо кашлянул. Капитан был так поглощен собственными мыслями, что не заметил, как сзади к нему приблизился капрал Хендерсон. Хендерсон был хорошим солдатом и к тому же весьма сообразительным малым для пехотинца, но, как и весь остальной личный состав, сейчас был бледен и выглядел больным.

– Это первая часть списка, сэр. – Хендерсон протянул Эйнсуорту несколько листов бумаги.

Тот взял их, но читать не стал. Вместо этого он оглядел горизонт, потом перевел взгляд на поваленные лагерные ворота и наконец на то место территории лагеря, где лежала табличка, сорванная со стены и втоптанная в грязь. «Arbeit macht frei». «Труд делает свободным».

Чуть погодя Хендерсон сказал:

– У нас не хватает лекарств для этих людей, сэр. Они умирают, и мы никак не можем этому помешать.

– Даже если не получается остановить кровотечение, это еще не значит, что надо оставить попытки это сделать, – угрюмо заметил капитан. Его мутило – таблетки хлора, которые все они добавляли в питьевую воду, явно не шли ему впрок. Немного помолчав, он сказал: – Все это не имело никакого смысла, верно, Хендерсон?

– Простите, сэр?

– Гитлер уже много месяцев назад знал, что проигрывает войну. Его вторжение в Россию обернулось для него крахом. Ему нужны были силы и средства, но он приказывал в первую очередь пропускать поезда, везущие евреев в лагеря смерти, а вовсе не военные эшелоны. Эшелоны, перевозящие танки, солдат, оружие и боеприпасы, – хотя они могли бы существенно изменить расклад. Это не имело абсолютно никакого смысла.

– Ходят слухи, что они приносили человеческие жертвы старым скандинавским богам, сэр.

– Вы думаете, это правда, Хендерсон?

Солдат замялся:

– Может, и правда, сэр.

– А вы видели пушку «Дору» по дороге сюда?

– Мы все ее видели, сэр.

«Дору» бросили немцы при отступлении, но хотя при ней и не было орудийного расчета, солдаты восемьдесят девятой дивизии испытывали немалые опасения, приближаясь к этому огромному орудию на железнодорожной платформе. Оно весило 1350 тонн, и чтобы повернуть его гигантский ствол в нужную сторону, требовался двухколейный путь. Дивизионные техники сомневались, что пушка и впрямь готова к бою, однако, по их оценкам, дальность ее стрельбы превышала сорок пять километров.

– Неужели вы думаете, что нация, способная произвести столь совершенное оружие, и впрямь верит, что человеческими жертвоприношениями можно воскресить древних богов?

Хендерсон не ответил, поскольку повернулся на звук автомобильного мотора. Вдалеке показалась легковая машина, она ехала в сторону лагеря, поднимая колесами грязь и пыль. Капрал молча посмотрел на капитана, который громко отдал несколько приказов ближайшим из солдат. Те сразу же рассыпались вдоль линии ворот, стараясь по возможности найти укрытие и взять винтовки на изготовку.

Эйнсуорт остался стоять неподвижно на том же месте, совершенно не пытаясь укрыться, чувствуя тяжесть кобуры с револьвером, висящей на бедре. Он здорово сомневался, что нацисты могут вернуться в лагерь, дабы попытаться забрать оставленное тут имущество, да и в любом случае вряд ли бы они приехали на «роллс-ройсе».

Машина остановилась так, что к Эйнсуорту был обращен ее капот. Нижнюю часть кузова покрывали грязные брызги, но судя по тем участкам, на которые грязь не попала, она явно содержалась в превосходном состоянии. Машина явно не гражданская. Эйнсуорт вскинул руку, давая Хендерсону и солдатам знак расслабиться. Те опустили винтовки.

Из задней двери машины вылез высокий мужчина с волнистыми светлыми волосами. Он надел шляпу, потом поверх своего костюма в тонкую полоску накинул свободный плащ с поясом и погончиками, фалды которого тут же затрепетали на ветру. Для человека, который разъезжает по вражеской территории на автомобиле с шофером, он выглядел слишком молодо.

– Полагаю, вы капитан Эйнсуорт?

Американец вскинул бровь, прежде чем пожать гостю руку. Явно англичанин, но какого черта его сюда занесло? Пожатие оказалось крепким. Похоже, не репортер и не политик.

– Добро пожаловать в Бухенвальд, – буркнул Эйнсуорт. – Мистер…

– Рак. Полковник Рак.

Гость протянул Эйнсуорту свои бумаги, и на сей раз капитан тщательно изучил их. Закончив, он устремил на вновь прибывшего скептический взгляд:

– Служба внешней разведки Великобритании?