Поддельный шотландец. Дилогия - [62]
Дункан успел сказать мне, кто это такой, и мы с беспокойством переглянулись. Надо сказать, что сюда же вскоре должен был прийти на ужин Алан, и вряд ли два эти человека могли поладить. А между тем, если бы мы послали Алану извещение или подали сигнал, мы, наверное, возбудили бы подозрение такого настороженного человека, как МакГрегор.
Он вошел очень вежливо, но держал себя с окружающими как с низшими по происхождению: сияв шляпу перед миссис МакЛарен, но снова надел её на голову, разговаривая с Дунканом; и, установив таким образом подобающие отношения, как он думал, с моими хозяевами, МакГрегор подошел ко мне и поклонился.
-- Мне сказали, сэр, -- заговорил он, -- что ваше имя Бэлфур.
-- Меня зовут Дэвид Бэлфур, -- ответил я, -- к вашим услугам.
-- Я в ответ мог бы вам назвать своё имя, сэр, -- продолжал он, -- но оно за последнее время несколько утратило былое значение. Может быть, достаточно будет сказать вам, что я родной брат Джеймса Мора Драммонда, или МакГрегора, о котором вы не могли не слышать.
-- Да, сэр, -- сказал я спокойно, -- я также не мог не слышать и о вашем отце, МакГрегоре Кемпбелле.
Затем поднялся из-за стола и небрежно поклонился. Я подумал, что раз уж драки не избежать, стоит начать её побыстрее.
Он поклонился в ответ не менее небрежно и продолжал:
-- Вот что я хочу вам сказать, сэр. В сорок пятом году мой брат поднял часть рода Грегора и повел шесть рот, чтобы нанести решительный удар неправой стороне. Врач, шедший с нашим кланом и вылечивший ногу моему брату, когда тот сломал её в схватке при Престонпансе, носил то же имя, что и вы. Он был братом Бэлфура из Бейса, и если только вы находитесь в какой-нибудь степени родства с этим джентльменом, то я отдаю себя и своих людей в ваше распоряжение.
Надо напомнить читателю, что я о своём происхождении знал не больше, чем какая-нибудь бродячая собака. Хотя мой дядя и болтал о нашем важном родстве, но ничего не объяснил точно, и у меня сейчас не оставалось другого выхода, как нагло солгать, что это был двоюродный брат моего отца, и принять предложение МакГрегора.
Робин коротко ответил, что всегда к моим услугам, выпил за здоровье хозяев и направился на выход.
Уже у самой двери Робин неожиданно встретил входящего Алана, и оба они, отступив, посмотрели друг на друга, как два незнакомых пса перед началом схватки. Оба были невелики ростом, но в эту минуту они точно вытянулись от сознания собственного достоинства. Каждый из них привычным движением бедра высвободил эфес своей шпаги, чтобы можно было поскорее вытащить клинок.
-- Мистер Стюарт, если не ошибаюсь? -- сказал Робин.
-- Верно, мистер МакГрегор: это имя, которого нечего стыдиться, -- отвечал Алан.
-- Я не знал, что вы в моих краях, сэр, -- сказал Робин.
-- Я предполагаю, что я в краях моих друзей, МакЛаренов, -- сказал Алан.
-- Это щекотливый вопрос, -- отвечал тот. -- На это можно и возразить кое-что. Но, кажется, я слышал, что вы хорошо умеете биться на шпагах?
-- Если вы только не родились глухим, мистер МакГрегор, то вы слышали обо мне гораздо больше, -- сказал Алан. -- Я не один в Эпине умею обращаться с оружием. И когда мой родственник и вождь Ардшил несколько лет тому назад разрешал спор с джентльменом, носившим ваше имя, я не помню, чтобы МакГрегор одержал верх.
-- Вы имеете в виду моего отца, сэр? -- спросил Робин.
-- Это меня нисколько не удивляет, -- сказал Алан. -- Джентльмен, о котором я говорю, имел скверную привычку прибавлять "Кемпбелл" к своему имени.
-- Мой отец был стар, -- отвечал Робин. -- Партия была неравная. Мы с вами составим гораздо лучшую пару, сэр.
-- Я тоже думаю именно так, -- сказал Алан.
Я готов был выскочить из-за стола, а Дункан не отходил от этих петухов, готовый вмешаться при первом удобном случае. Но когда последние слова были произнесены, ждать больше было нечего. И Дункан, сильно побледнев, бросился между ними.
-- Джентльмены, -- сказал он, -- я думал совсем о другом. У меня есть две волынки, а вот тут два джентльмена -- оба прославленные игроки на этом инструменте. Давно уже идет спор о том, кто из них лучше играет. Вот и представился прекрасный случай разрешить этот спор.
-- Что же, сэр... -- сказал Алан, все ещё обращаясь к Робину, с которого не сводил глаз, так же как и Робин с него, -- что же, сэр, мне кажется, что я действительно что-то подобное слышал. Вы музыкант, как говорят? Умеете вы немного играть на волынке?
-- Я играю, как МакФиммон! -- воскликнул Робин.
-- Это смело сказано, -- заметил Алан.
-- Я до сих пор оправдывал и более смелые сравнения, -- ответил Робин, -- притом имея дело с более сильными противниками.
-- Это легко испытать, -- сказал Алан.
Дункан Ду поторопился тут же принести оба инструмента, являвшиеся его главным достоянием, и выставить перед гостями запечённую баранью ногу и бутылку местного питья, называемого "Атольский сбитень", приготовленного из крепкой водки, меда и сливок, медленно сбитых в определенной пропорции. Противники все ещё были на шаг от ссоры, но оба уселись по сторонам горящего очага, соблюдая чрезвычайную учтивость. МакЛарен убеждал их попробовать его баранину и сбитень, напомнив при этом, что жена его родом из Атоля и известна повсюду своим умением приготовлять этот напиток. Но Робин отказался от угощения, заявив, что это вредит дыханию.
К концу переезда погода значительно испортилась. Ветер завывал в вантах; море стало бурным, корабль трещал, с трудом пробираясь среди седых бурных волн. Выкрики лотового почти не прекращались, так как мы всё время шли между песчаных отмелей. Около девяти утра я при свете зимнего солнца, выглянувшего после шквала с градом, впервые увидел Голландию -- длинные ряды мельниц с вертящимися по ветру крыльями. Я в первый раз видел эти древние оригинальные сооружения, вселявшие в меня сознание того, что я наконец путешествую за границей и снова вижу новый мир и новую жизнь.
Пьер Алексис Понсон дю Террайль, виконт (1829–1871) — один из самых знаменитых французских писателей второй половины XIX века; автор сенсационных романов, которые выпускались невиданными для тех лет тиражами и были переведены на многие языки, в том числе и на русский. Наибольшую известность Понсону дю Террайлю принес цикл приключенческих романов о Рокамболе — человеке вне закона, члене преступного тайного общества, возникшего в парижском высшем свете. Оба романа, представленные в данном томе, относятся к другой его серии — «Молодость Генриха IV», на долю которой также выпал немалый успех.
Василий Федорович Потапов (годы жизни не установлены) – русский беллетрист II-й половины XIX века; довольно плодовитый литератор (выпущено не менее ста изданий его книг), работавший во многих жанрах. Известен как драматург (пьесы «Наполеон в окрестностях Смоленска», «Чудеса в решете»), сказочник («Мужичок с ноготок, борода с локоток», «Рассказы Фомы-старичка про Ивана Дурачка», «Алеша Попович», «Волшебная сказка о гуслях-самогудах» и др.), поэт (многие из названных произведений написаны в стихах). Наибольшую популярность принесли Потапову его исторические произведения, такие как «Раскольники», «Еретик», «Черный бор, или таинственная хижина» и другие. В данном томе публикуются повести, рассказывающие о женщинах, сыгравших определенную роль в истории русского государства.
Продолжение знаменитого романа классика отечественной фантастики Александра Беляева «Остров погибших кораблей»! Более десяти лет прошло с тех пор, как легендарный Остров погибших кораблей канул в океанскую пучину. Сыщик Симпкинс стал главой крупного детективного агентства и теперь искал по всему свету следы исчезнувшего «губернатора» Слейтона, более известного как финансовый аферист и мошенник Гортван. И вот однажды агенты донесли Симпкинсу, что в дебрях Центральной Африки появились никому не известные белые люди, тщательно избегающие контактов как с туземцами, так и с колониальной администрацией.
Серия: "Стрела" Во время строительных работ в Керчи в подполе разрушенного дома находят золотую вазу с изображениями из скифского быта и ряд других предметов. Как они туда попали, из какого кургана их добыли, кто были люди, их спрятавшие, - археологи или злоумышленники? Над решением этих и многих других вопросов, связанных с находкой, работает группа археологов. Разгадывая одну загадку за другой, они находят следы тех, кто добрался до сокровищ, а затем находят и самый курган. Находки помогают ученым сделать серьезный вклад в историю скифских племен.
Ее королевское Высочество принцесса Кентская, член Британской королевской семьи – не только высокопоставленная особа, но и талантливый исследователь и рассказчик. Она по крупицам собирает и восстанавливает историю своего рода, уходящего корнями в седое средневековье. «Ртуть» – третий том Анжуйской трилогии, действие которого разворачивается во Франции в XV веке. История жизни знаменитого Буржского купца Жака Кера поистине удивительная. Его смело можно назвать самым успешным предпринимателем в истории средневековой Европы и родоначальником капитализма.