Поддельный шотландец. Дилогия - [120]

   Я описываю свои размышления столь подробно, чтобы стала понятна подоплёка моих дальнейших действий. Как говорится, даже в том чтобы сажать капусту есть своя истина, а в нравственности найдётся место здравому смыслу.

   Час прихода Алана был уже близок, и месяц успел спрятаться за чреду плотных пушистых облаков. Я встал со своего места, огляделся, потом сел снова, но уже в другом расположении духа, уже не витая в раздумьях, а всеми чувствами сканируя простиравшуюся вокруг тишину ночного леса.

   Вскоре в чаще послышался лёгкий шорох, треснул сучок, затем ещё один. Наклонившись почти к земле, я просвистел одну или две ноты Алановой песни. Последовал такой же осторожный ответ, и вскоре мы с Аланом наконец встретились в темноте.

   --  Ты ли это, наконец, Дэви? -- прошептал он.

   --  Я самый, -- отвечал я.

   --  Боже, как мне хотелось тебя поскорее увидеть! -- сказал он. -- Время, с тех пор как я сделал всё задуманное, тянулось бесконечно долго. Честное слово, ты решил встретиться не слишком рано! Ведь завтра я уже уезжаю! Что я говорю -- завтра? Сегодня, хотел я сказать!

   --  Да, Алан, именно сегодня, -- сказал я.  -- Теперь уже далеко за полночь, и ты уедешь уже сегодня. Длинный тебе путь предстоит!

   --  Но мы прежде хорошенько побеседуем, -- сказал он.

   --  Разумеется, и я могу рассказать тебе много интересного,  -- ответил я, -- тем более, некоторые планы придётся менять.

   Я довольно доходчиво рассказал ему обо всем случившемся со мной, а затем и о том, что я придумал. Однако, когда я кончил, ему не всё было ясно. Он слушал, почти не задавая вопросов, только время от времени от души смеялся, иногда высказывал возмущение или гнев краткими междометиями.

   --  Да, Дэви, ты странный человек, -- сказал он, когда я закончил свой рассказ, -- ты порядочный чудак, и я никогда не желал бы вступать в противостояние с подобными тебе. Что же касается твоей истории, то Престонгрэндж -- виг и потому я постараюсь поменьше говорить о нём, и, честное слово, я верю, что он был бы твоим лучшим другом, если бы ты только мог до конца доверять ему. Но Саймон Фрэйзер и Джеймс Мор -- скоты, и я называю их именем, которое они заслужили. Сам чёрт был отцом Фрэйзеров -- это всякий знает. Что же касается Грегоров, то я не выносил их с тех пор, как научился стоять. Я помню, что расквасил одному из них нос, когда ещё был так не тверд на ногах, что сидел у него на голове. Отец мой -- упокой его господь! -- очень гордился этим, и, признаюсь, имел основание. Я никогда не стану отрицать, что Робин неплохой музыкант, -- прибавил он. -- Что же касается Джеймса Мора, то черт бы его побрал! Взять у тебя деньги, а затем замышлять низость за твоей спиной -- это мерзко. Но твоя дуэль -- это было нечто. Но, думаю, противник твой не был таким уж хорошим фехтовальщиком. Настоящего бойца трудно смутить неожиданной ситуацией. Судя по имени он какой-то много возомнивший о себе лоулендерский хлыщ, изучивший шпагу в фехтовальной школе, а не в реальном бою. Покажешь потом мне удар, которым ты убил его.

   --  Мы должны обсудить ещё один вопрос,  -- сказал я, стараясь уйти от неприятной темы.  -- Прав или не прав Чарльз Стюарт? Только ли за мной они гонятся или за нами обоими?

   --  А каково ваше собственное мнение, многоопытный человек? -- спросил он.

   --  Я уверен, что поскольку в этом деле есть много заинтересованных лиц, то они делают и то и то, -- ответил я.

   --  Я тоже так думаю, -- сказал Алан. 

   --  А много ли у нас сегодня противников, как по-твоему?  -- спросил я.

   --  Это зависит от их намерений, -- ответил Алан. -- Если они хотят просто проследить за тобой, то пошлют двух-трех энергичных и проворных малых, а если рассчитывают захватить и тебя и меня, то пошлют, наверное, десять или двенадцать человек, -- прибавил он.

   --  Ладно, это теперь не имеет большого значения, -- сказал я, -- так как на этот раз я уж точно заставил их сбиться со следа.

   --  Ты так думаешь? -- спросил он. -- А я нисколько не удивился бы, если б они прямо теперь, издали, караулили этот лес. Видишь ли, Дэвид, это всё хайлэндеры. Между ними, вероятно, есть и Фрэйзеры, есть кое-кто из клана МакГрегоров, и я не могу отрицать, что и те и другие, в особенности Грегоры, очень умные и опытные люди. Человек мало что знает, пока не прогонит, положим, стадо рогатого скота на протяжении десяти миль в то время, когда разбойники гонятся за ним. Вот это и подвигло меня к тому чтобы приобрести большую часть своей прозорливости. Нечего и говорить, это лучше, чем война, но и война тоже может многому научить, хотя по сути это более пустяковое дело. У МакГрегоров же была большая практика, так что в том чтобы тайно проследить за кем-то они люди бывалые.

   --  Ну, в этом деле тебе видней, сам я не слишком хороший следопыт, -- сказал я, -- но я проверился и никого не увидел.

   --  Я постоянно вижу это в тебе, -- возразил Алан.  -- И вот что странно в людях, получивших хорошее образование: вы невежественны и сами этого не замечаете. Я не знаю греческого и древнееврейского, но, милый мой, я сознаю, что не знаю их, -- в этом вся разница. А ты лежишь на животе вот тут в лесу и говоришь мне, что избавился от слежки всех Фрэйзеров и МакГрегоров. "Потому что я лично не видел их", -- говоришь ты. Глупая ты голова, они ведь и живут тем, что умеют хорошо прятаться.