Подчинение авторитету. Научный взгляд на власть и мораль - [43]

В результате происходит интернализация социального порядка: усвоение аксиом, которые руководят социальной жизнью. Главная аксиома такова: делай, что скажет начальство. Мы усваиваем не только грамматические правила, научаясь понимать и строить фразы, но и аксиоматические правила социальной жизни, позволяющие нам выполнять социальные требования в новых ситуациях. В любой иерархии правил самое почетное место занимает то, которое требует подчинения авторитету.

Таким образом, к числу предшествующих условий относятся индивидуальный семейный опыт, общая социальная обстановка, построенная на безличных системах авторитета, и расширенный опыт со структурой вознаграждений, когда подчинение авторитету вознаграждается, а неподчинение наказывается. Тем не менее эти условия, хотя и помогают понять, в каком контексте формировались особенности поведения, находятся вне контроля экспериментатора и не запускают напрямую переход в агентное состояние. Поэтому обратимся к более непосредственным факторам, действующим в конкретной ситуации, которые вызывают агентное состояние.

Непосредственные предшествующие условия

Восприятие авторитета. Первое условие, необходимое для перехода в агентное состояние, — восприятие легитимности власти. С психологической точки зрения, авторитет — это человек, который в данной ситуации воспринимается как представитель социального контроля. Восприятие зависит от контекста и не обязательно сохраняется в любой ситуации. Например, если экспериментатор столкнется с испытуемым на улице, то не будет иметь на него особого влияния. Власть пилота над пассажирами не распространяется за пределы самолета. Авторитет принято признавать: в целом люди согласны, что некоторые ситуации предполагают, что кто-то должен осуществлять социальный контроль. При этом авторитет не обязательно обладает высоким статусом в смысле «престижа». Скажем, билетер в театре — источник социального контроля, которому мы обычно подчиняемся добровольно. Сила авторитета обусловлена не личными качествами, а его воспринимаемым положением в социальной структуре.

Вопрос о том, как авторитет заявляет о себе, казалось бы, не нуждается в особых комментариях. Мы всегда словно бы знаем, кто главный. Однако имеет смысл проанализировать поведение людей в лаборатории, чтобы лучше разобраться во всем этом.

Во-первых, испытуемый попадает в ситуацию с ожиданием, что кто-то будет отвечать за нее. И как только он знакомится с экспериментатором, последний заполняет эту нишу. Соответственно, ученому даже нет необходимости утверждать свой авторитет, достаточно лишь обозначить его. Несколько вступительных слов, ритуал знакомства — и испытуемый не сомневается, что, как он и ожидал, перед ним главный. Тем более что экспериментатор ведет себя уверенно, как и подобает представителю власти. Ведь это слуге надлежит держаться почтительно, а господин всем своим видом демонстрирует доминантный статус.

Во-вторых, для того чтобы подчеркнуть авторитет в той или иной ситуации, часто используются внешние атрибуты. Наш экспериментатор был одет в серый халат, что связывало его с лабораторией. В повседневной жизни самые броские знаки отличия — полицейская, военная и другие униформы. В-третьих, испытуемый видел, что власть никто не оспаривал. На роль главного больше никто не претендовал, и это подтверждало догадку, что главный — именно экспериментатор. В-четвертых, никаких аномальных факторов не наблюдалось (к примеру, за ученого не выдавал себя какой-нибудь пятилетний ребенок).

Испытуемый реагирует на внешние признаки авторитета, а не на реальную власть. Если нет противоречивой информации или аномальных фактов, авторитету почти всегда бывает достаточно заявить о себе12.

Вход в систему авторитета. Второе условие, провоцирующее переход в агентное состояние, состоит в том, что человек должен считать себя частью системы. Недостаточно просто воспринимать кого-то как абстрактный авторитет, его власть должна иметь к нам непосредственное отношение. Допустим, мы смотрим парад и слышим, как полковник командует: «Нале-во!» Мы не станем поворачиваться, поскольку не считаем его своим начальником. Всегда есть переход от момента, когда мы находимся вне системы авторитета, к моменту, когда мы находимся внутри нее. Системы авторитета часто ограничиваются физическим контекстом, и обычно мы попадаем под влияние авторитета, когда физически оказываемся в его владениях. В нашем эксперименте подчиняемость испытуемых была во многом обусловлена тем, что он проводился в лаборатории. У людей возникало ощущение, что это пространство «принадлежит» экспериментатору, а значит, вести себя надо соответственно, так, словно находишься в гостях. А если бы опыт ставили вне стен лаборатории, подчиняемость резко упала бы13.

Еще более важный факт: испытуемые вступали во владения авторитета добровольно. В психологическом плане добровольность создает чувство долга и ответственности, которое затем мешает испытуемому прервать свое участие.

Если бы испытуемым навязали эксперимент, они могли бы уступить давлению, но здесь бы работали иные психологические механизмы. Как правило, по мере возможности общество старается создать у людей ощущение добровольности участия в своих институтах. Приходя в армию по призыву, новобранцы дают воинскую присягу, но добровольцев предпочитают призывникам. Да, люди уступают под давлением социального контроля (как в случае, когда на них направлен пистолет), однако характер такого подчинения предполагает постоянный надзор. Как только человек с пистолетом уйдет или утратит способность налагать санкции, подчинению конец. В случае же с добровольным послушанием законному авторитету основные санкции за неповиновение исходят от самого человека. Они не связаны с принуждением, а проистекают из внутреннего чувства долга. В данном случае подчинение имеет не только внешнюю, но и внутреннюю основу.