Когда страус и доктор добрались, наконец, до Серафима, тот лежал на полу посреди комнаты. А Морская свинка обмахивала его полотенцем.
— Укачало, — пояснила она. — С новичками это случается. Доктор решительно отстранил Морскую свинку и осмотрел Серафима.
— Откройте рот! — распорядился он, поигрывая чайной ложечкой. Эту ложечку Валерьян всегда носил с собой. На всякий случай. Морская свинка с готовностью открыла рот и зажмурилась. Вообще-то Валерьян обращался к Серафиму. Но, по причине косоглазия, смотрел на свинку.
В этот момент дом содрогнулся. Лёва, застрявший в дверях со своей "этажеркой", предпринимал отчаянные попытки войти в помещение. Он так переживал за здоровье Серафима и так спешил оказать ему скорую помощь, что просто не догадался оставить "этажерку" снаружи. Морская свинка обернулась на шум и увидала своего всегдашнего соперника и лучшего друга, когда от аэроплана уже остались одни обломки.
Лёва и Морская свинка часто ссорились из-за того, что важнее — флот или авиация. Но каждый раз важнее всего оказывалась дружба. Поэтому Морская свинка и Лёва часто мирились.
— Лёва! — воскликнула Морская свинка.
— Морская свинка! — бросив разгромленную "этажерку", Лёва ринулся в комнату.
И ветераны заключили друг дружку в объятия.
— Не забыл?! — Морская свинка похлопала страуса по спине.
— Ещё бы! — обрадовался Лёва. — Делаю вираж!... Земли не видно!
— А лоцман кричит: "Вижу землю!" — подхватила Морская свинка.
— И тут кончается горючее! — перебил её Лёва. — Что делать?! Хватаю парашют и командую!...
— Суньте градусник под мышку, — пока друзья предавались воспоминаниям, Валерьян извлёк из аптечки термометр.
— ...И командую! — Лёва перехватил у доктора градусник и сунул его под мышонка.
— Шлюпки на воду! — Морская свинка от избытка чувств повалилась в кресло.
Валерьян достал из аптечки пузырёк, накапал в чайную ложку три капли валерьянки и осторожно выпил.
— Обморок! — важно произнёс он, занюхивая лекарство пробочкой. — Обмороки лечатся гуматически!
После чего спрятал пузырёк в карман халата, подхватил аптечку и нетвёрдым шагом направился к выходу. А поскольку он плохо знал расположение дверей, то зашёл по ошибке в шкаф. А поскольку в шкафу было темно, то он решил, что уже наступила ночь и лёг поспать.
Тем временем Лёва вспомнил про Серафима. Он сбросил ботинки с роликами, наклонился над мышонком и проверил у него пульс.
— Бьётся? — с надеждой спросила Морская свинка.
— Стучит, — подтвердил страус, делая Серафиму искусственное дыхание.
— Отличный парень! — заметила свинка. — Я думаю, он справится!
— Точно, — согласился Лёва. — Сейчас приведём его в себя и будем готовить пополнение.
— Пополнение?! — оживилась Морская свинка, поглаживая живот. — Надо! Надо готовить! А то на пустой желудок...
— Не в том смысле, — страус посмотрел на свинку. — Я думаю из мышонка получится первоклассный лётчик.
— Кто?! — Серафим тут же открыл глаза.
— Юнга! — свинка хлопнула его по плечу. — Будет плавать!
— Ну так вот! — вскакивая, заявил мышонок. — Хочу, чтоб вы сразу знали: ни летать, ни, тем более, плавать я не собираюсь! Мне ещё жить не надоело!
— Жить?! — возмутился Лёва. — И это ты называешь жизнью?!
— Да! — Морская свинка потянулась. — Без моря — это не жизнь!
— А ну идём, — Лёва потащил мышонка к двери.
— Куда? — упираясь, спросил Серафим.
— А на птичий базар!
— Вот это — дело! — засуетилась Морская свинка. — Чтоб мне три фунта под кильку! Базар — это!..
И, опрокинув качалку, она устремилась следом.
Обычно на птичьем базаре шла самая оживлённая торговля. Но только не в тот день. Взору троих приятелей предстали пустые прилавки. За одним из них дремал грач Сажа.
— Это, что ли, птичий рынок? — скептически спросила Морская свинка.
— Базар, — поправил её Лёва, подходя к единственному продавцу. — Эй, Сажа, а где народ?
— Известно, — встрепенулся грач. — В поле народ. На посевной.
— А ты чего ж? — поинтересовалась свинка.
— У меня товар живой, — Сажа встряхнул ведёрко. — Выбирай морячок! Не пожалеешь!
— Слушай, Сажа, тебе летать нравится?! — Лёва отодвинул свинку в сторону.
— Кого?! — грач клювом достал из ведёрка червя и бережно выложил на прилавок.
— Летать, говорю, нравится?! — гаркнул Лёва.
— Ты не безобразничай! — рассердился грач. — Ты бери червей и отходи! Не видишь — очередь ждёт!
— Слыхал?! — Лёва обернулся к Серафиму. — Всем нравится!
И хотя мышонок ничего такого от Сажи не слышал, он почему-то опустил голову.
— Идём! — Лёва решительно увлёк Серафима за собой.
— Как это — "идём"?! — очнулась вдруг Морская свинка, загораживая дорогу страусу. — У тебя нынче и крыльев-то нету! А у меня — лодочка на ходу! Так-то!
Она отпихнула Лёву животом, схватила окончательно сбитого с толку Серафима в охапку и помчалась к реке. Так мышонок очутился на берегу.
— И запомни, — учила его Морская свинка, забираясь в лодку, привязанную к причальному мостику, — надо говорить не компас, а компáс. Эй! Ты что?! Уснул?! Прыгай на палубу!
— Мне и здесь хорошо, — мышонок уселся на причальный мостик.
— Ладно. Будем играть по правилам, — свинка достала из-под сиденья удочку. — Сейчас поймаем рыбу и спросим, где лучше — там или здесь?
