Подарок золотой рыбки - [77]

— Несколько раз.

— Каждый день?

— Три или четыре раза в неделю, — признался Райли. — Но не только на этот холм. В этом городе есть холмы повыше.

Интересно, о каких холмах он говорит. Она сомневалась, что он скажет ей, даже если спросить. Вместо этого она посмотрела вниз, туда, откуда они приехали.

— Я смогла, — повторила она уже сказанную фразу.

— Да, у тебя получилось. Готова взять следующую высоту?

— Ни в коем случае.

— Ты уже говорила это раньше, — напомнил Райли.

— Может быть, в другой раз.

Он задумчиво посмотрел на нее, потом кивнул.

— Может быть, в другой раз. Ты готова к самой приятной части пути?

— Спускаемся?

— Точно. Ты заслужила удовольствие. Тебе понравится.

Пейдж снова надела шлем и села на велосипед. На мгновение стало страшно из-за крутизны спуска, но она прогнала его. Сегодня особенный день — ни шагу назад. Только вперед.

Она катилась вниз по склону, ветер дул в лицо, слезы выступали на глазах. Пейдж не собиралась лгать себе — не ветер заставляет ее плакать, а чувства, которые наконец прорвались наружу. И странное дело — она даже не понимала, какими усилиями держала их в себе до сих пор.

— Как дела? — спросил Райли, остановившись рядом с ней внизу.

— Здорово, но это не самая лучшая часть, — призналась она. — Самая лучшая — последние несколько футов к вершине холма.

Его глаза ярко вспыхнули. Их взгляды скрестились — они хорошо понимали друг друга.

— А ты чувствовал то же самое? — спросила Пейдж.

— Как обычно, — признался он. — Но сегодня самая лучшая часть — когда я целовал тебя, а ты отвечала мне.

Она улыбнулась ему.

— Мне неприятно прерывать тебя, Райли, но ты мог бы получить этот поцелуй час назад, когда мы стояли в гараже.

Он рассмеялся.

— Теперь говори.

— Вернемся обратно в твою квартиру.

— Чувствуешь себя дерзкой?

— Абсолютно. И мне это нравится!

Пейдж оседлала велосипед и поехала обратно, туда, откуда они начали путь. Неважно, опередит она Райли или нет. Она уже выиграла самую большую битву, происходившую внутри нее.

18

Днем в субботу Алиса взбежала по лестнице к квартире матери и постучала в дверь. Ожидая, когда ей отворят, поймала себя на том, что стоит и глупо улыбается. И не в первый раз после того, как вышла из квартиры Бена накануне вечером. Она хорошо провела с ним время, лучше, чем ожидала. Алиса убедилась, что этот парень не растерял того, что ей нравилось в нем и раньше: интеллект, чувство юмора, способность читать ее мысли, умение заставить ее воспринимать жизнь чуть менее серьезно.

Если бы только он не был китайцем или, по крайней мере, если бы он не жил в Китайском квартале и не был так тесно связан с этим сообществом, может быть, тогда она отнеслась бы к нему как мужчине, с которым можно встречаться. Но… Алиса оглянулась через плечо, понимая, насколько близко отсюда живет Бен — всего в трех коротких кварталах. Недостаточно далеко.

Ее мать наконец открыла дверь.

— С тобой все в порядке? — спросила Жасмин, оглядывая ее с головы до ног, словно проверяла — нет ли у дочери ушибов или переломов.

— Я в порядке. А почему ты спрашиваешь?

— Я названиваю тебе со вчерашнего дня. Почему ты не перезвонила мне?

— У меня не было возможности, — солгала Алиса. Она могла позвонить сто раз, но не сделала этого, вовлеченная в события — пропажа дракона, проблемы матери, внезапное обретение отца и сестры. — Что случилось? — спросила она, заметив глубокие морщины, прорезавшие лоб матери. — Ты расстроена? Почему?

— Ты напрасно говорила с дедом о драконе.

— Ну, я столкнулась с ним на площади. Я собиралась расспросить бабушку, но не нашла ее. В магазине ее не застала.

— Она приходила ко мне.

— Ан-Мей приходила сюда? — недоверчиво переспросила Алиса. — Что она сказала? Что она хочет?

Вместо ответа Жасмин немного отступила и уставилась на еще не просохшую картину. Она стояла и молчала. Алиса не понимала, в чем дело. Она, конечно, заметила, что мать снова нарисовала дракона, этот получился более четким, все детали были прорисованы ясно, а прежде были размытыми.

— Ты не можешь остановиться и не рисовать его, да? — спросила она.

— Я стараюсь, но что бы я ни рисовала, всегда получается он.

— Что хотела бабушка?

— Она сказала мне, что я видела дракона в музее на Тайване. Будто бы я пыталась прикоснуться к нему, раздался сигнал тревоги и испугал меня. Вот почему я вижу такие страшные сны о нем.

Алиса размышляла над объяснением. Как все оказывается просто.

— Почему она не рассказывала тебе об этом раньше? Дедушка уверял меня, что ты никогда не видела в реальности дракона из своих снов.

Ее мать казалась смущенной.

— Не знаю, Алиса.

— Они скрывают от нас правду.

— Мы не должны говорить плохо о старших. Неправильно, неуважительно с нашей стороны. Мы должны их уважать.

Алиса слышала эти слова тысячу раз, но все труднее было соглашаться с ними, потому что поведение бабушки и дедушки нельзя назвать честным по отношению к ним.

— Мама напомнила мне, что в истории с драконами рассказывается о проклятии, которое падает на всех первых дочерей, — продолжала Жасмин. — Я прикоснулась к дракону в тот день, и поэтому могу навлечь проклятие на тебя, Алиса. Я очень беспокоюсь.