Подарок судьбы - [50]

В шесть часов утра принесли огромную корзину роз. Эндрю знал, чья это затея, как знал и то, что посыльный ни за что никуда не потащился бы в такую рань. Джек обо всем позаботился лично.

Эндрю, чувствовавший себя так, словно и сам побывал в автокатастрофе, по-прежнему сидел в кресле. Но несказанно обрадовался, когда, едва открыв глаза, Мей первым делом проверила, здесь ли он. Мей выглядела лучше — и в то же время хуже. Благодаря холодному компрессу опухоли на лице и губе спали, и на них появилась краска, заметная даже в свете ночника. Но ушибы начали темнеть, и, как и предполагал Эндрю, под глазом проявился большой синяк.

Проведя ночь в кресле, он так устал, что не мог шевельнуться, но все же заставил себя улыбнуться и помахать Мей, когда та посмотрела на него.

— Ух ты! — воскликнула медсестра, поставив корзину на столик в ногах кровати.

Да, зрелище и впрямь было впечатляющим. Сестра подала Мей конверт. Эндрю смотрел, как она достает карточку, и в голове его — правда, не без труда — зародился план. Ему нужно побриться, принять душ. И очень нужно поспать хотя бы часа четыре.

Мей прочла карточку и рассмеялась. Громко, по-настоящему. Изумленный Эндрю вскочил и выхватил карточку из ее руки. На ней был нарисован жокей, горюющий над упавшей лошадью, и мчащийся прямо на него табун диких коней. Надпись внизу гласила:

Когда вы думаете, что хуже быть не может, происходит еще худшее.

Эндрю усмехнулся и вернул ей карточку.

— Очень вдохновляет.

Продолжая улыбаться, Мей осторожно села. Поморщившись, дотянулась до букета и погладила белые, с зеленоватым оттенком лепестки.

— Они просто чудесны!

Эндрю молчал. Подол ее рубашки задрался, и взору открылся ужасающий кровоподтек на бедре. Он уставился на носки кроссовок, только сейчас осознав, как близка была Мей к гибели.

Медсестра закончила осматривать Мей и, поправляя подушку, сказала:

— Я знаю, что вы сейчас испытываете. Два года назад я тоже побывала в автомобильной аварии и единственное, о чем мечтала, — это выбраться из кровати и помыть голову. Только нужно быть поосторожнее, чтобы не намочить шов.

Мей с благодарностью улыбнулась ей.

— Это было бы замечательно.

— Тогда я посмотрю, что можно сделать. А потом мы отправимся немного погулять, — сказала медсестра выходя.

Тем временем Эндрю искоса наблюдал за Мей и решал, что ему нужно сказать и как это сделать. Он много думал этой ночью и пришел к некоторым выводам. Во-первых, он окончательно уверился в том, что Мей считает себя виноватой во всем плохом, что происходит с ней и окружающими. Во-вторых, учитывая это, он не может полностью полагаться на нее. Его не будут покидать напряжение и чувство неуверенности — словно он идет над пропастью по проволоке, не видя собственных ног.

Не меняя позы, Эндрю произнес:

— Я совершенно разбит, а у них на тебя, похоже, есть какие-то виды, поэтому пойду-ка я отсюда. По пути загляну проведать бабулю и головастика.

— Ты вернешься? — тут же спросила Мей.

Эндрю начал приводить план в действие.

— Нет.

Она не смотрела в его сторону, но по лицу Эндрю видел, что Мей расстроилась. Он встал и, подняв руки, потянулся.

— Тебя, вроде бы, должны выписать сегодня, поэтому я оставлю медсестре номер телефона Джека. Он отвезет тебя домой.

Склонившись над Мей, он оперся руками о кровать по обеим сторонам от ее головы и оставался в таком положении до тех пор, пока она не взглянула на него. Без тени улыбки Эндрю произнес:

— Но прежде чем уйду, я должен кое-что сказать тебе, дорогая. Я старался перестать думать о тебе, но не смог.

Глаза Мей казались большими серыми озерами, и она была так напряжена, что едва дышала.

— И если я когда-нибудь понадоблюсь тебе, то всегда буду рядом. Но тебе самой предстоит решить, чего ты хочешь. — Эндрю словно гипнотизировал ее взглядом. — То, что ты забеременела, не твоя вина, Мей. В том, что случилось с тобой в детстве, ты тоже не виновата. Ты вовсе не та ходячая напасть, доставляющая людям только уйму хлопот, какой себя считаешь. — Он помолчал, прежде чем продолжить: — Тебе пришлось пережить немало. Но ты достойный человек, Мей, и ты великолепная мать. И я думаю, что мы с тобой можем построить не худшую жизнь, нежели построили мои родители. Дело за тобой.

Эндрю склонился ниже и очень бережно провел губами по рту Мей, затем поднял голову и снова взглянул на нее.

— Попроси бабулю рассказать тебе историю о щенке. А потом реши, чего хочешь и что готова сделать, чтобы получить это. — Эндрю перехватил очень серьезный взгляд Мей. — Думаю, ты хочешь того же, чего и я, но слишком боишься использовать эту возможность. Однако если соберешься с духом, если решишь доверить мне свои чувства, — ты знаешь, где меня найти. И ты должна дать мне ответ — тот или иной. Потому что я хочу жить, а не пребывать в вечной неопределенности. — Он снова мягко поцеловал ее, затем выпрямился. — Дело за тобой.

С бешено бьющимся сердцем Эндрю вышел из палаты. Это был величайший блеф в его жизни. Теперь вопрос заключался в том, поддержит ли она игру или выйдет из нее.

В последующие две недели Эндрю понял, что оказался плохим игроком в покер. Он то надеялся, что Мей вот-вот придет, то был уверен, что этого никогда не случится. Он старался изо всех сил избегать ее — отчасти из-за стратегии игры, но более всего ради того, чтобы сохранять здравый рассудок. Хотя не был уверен в том, что от последнего еще что-то осталось.