Подари мне пламя. Чернильная мышь - [55]

– Абсолютно непрозрачная, как видишь, – сообщил он спокойно. – Подними голову, девочка.

– Не-е-е-ет, – выдохнула Маред, пытаясь отодвинуться, но что бы там ни говорил лэрд про условности, а держал платок крепко.

Монтроз на ее попытки смотрел равнодушно, словно иначе и быть не могло. Оказаться слепой, даже не видя, что он станет с ней делать? Маред облизала губы.

– Пожалуйста, не надо. Я… прошу…

Прозвучало унизительно до противности, ну и пусть! Монтроз присел рядом, заглянул ей в лицо.

– Девочка моя, надев на тебя повязку, я не сделаю ничего, что не сделал бы без нее. Так какая разница? Ты настолько боишься?

Прозвучало это до странности не насмешливо, но от этого не менее властно. Да-а-а-а… То, что Монтроз в такие вот мгновения не язвит и не издевается над страхами, Маред уже поняла, но от этого все становилось не легче. Она снова вдохнула, не понимая, что можно сказать, но зная, что ее хотя бы слушают.

– Но для вас ведь разница есть? – собственный голос звучал слишком жалобно.

– Для меня – есть, – согласился Монтроз. – И для тебя, конечно, тоже. Это вопрос доверия. Если ты мне совершенно не доверяешь и не собираешься исполнять наш договор даже в такой малости, то что ты здесь делаешь? Насиловать я тебя не намерен…

Это прозвучало так логично и резонно, что Маред стиснула зубы и, как было велено, приподняла голову. Но теперь уже не торопился Монтроз.

– Уверена? – поинтересовался он со скучающей прохладцей в голосе. – Добровольно и без принуждения?

– Да! – выдохнула Маред. – Или вам расписку написать?

Монтроз хмыкнул, придвинувшись ближе, и осторожно надел ей на лицо широкую ленту, показавшуюся чуть сыроватой, прохладной, как пропитанная каучуком ткань. Маред мгновенно отрезало от мира. Она невольно дернулась, но Монтроз тут же успокаивающе погладил ее по плечу, и оказалось, что мир никуда не делся. Легкий запах одеколона от Монтроза и едва уловимый аромат вербены от постельного белья, ощущение простыни под телом, звук собственного дыхания… Мир стал другим. Чужим, пугающим, лишенным даже тени безопасности. Маред сглотнула, стараясь не паниковать.

– Пришла в себя? – спокойно спросил невидимый Монтроз.

– Да, – словно чужим голосом ответила Маред.

– Хорошо. Я забыл спросить, тебе ничего не нужно? Попить или посетить уборную?

– Нет, – выдавила она. – Хотя… Воды!

Прохладный край стакана коснулся ее губ буквально через несколько секунд. Маред торопливо глотнула, едва не поперхнувшись.

– Тише-тише, я же не отнимаю. Не торопись… Еще?

– Нет, благодарю, – отдышавшись, проговорила Маред.

– Тогда слушай условие сегодняшней игры. Оно всего одно и очень простое.

Маред почувствовала, что Монтроз что-то делает с платком, натяжение ослабло. Снова сев рядом, лэрд продолжил:

– Я перевязал платок так, что стоит потянуть узел посильнее – и он развяжется. Ты почти свободна. Понимаешь, девочка?

– Да, – послушно сказала Маред, ничего не понимая.

– Я сейчас уйду, – размеренно продолжил Монтроз. – На час, два… Не до утра, конечно, даже не надейся. А ты не должна снимать повязку с глаз. Даже сдвигать. Даже на чуть-чуть. И не должна отвязывать платок, хотя это очень просто. Меня не будет рядом. Может быть, я смогу проверить, сделала ли ты это, а может – и нет. Это неважно. Ты просто должна лежать и ждать меня. Можешь повернуться набок, длина платка это позволяет. Встать с кровати, конечно, не получится. Поэтому я и спрашивал, не нужно ли тебе что-нибудь, помнишь? Но если я вернусь, а ты не выполнишь хотя бы одно из моих условий, о дальнейшем и речи быть не может. Теперь подумай, девочка, и скажи, ты все поняла?

Маред подумала. Выглядело это неприятно, но вполне терпимо. А уж остаться в одиночестве – вообще неожиданный приз.

– Просто лежать и не трогать повязку? – переспросила она.

– Именно так. Лежать, ждать меня, не трогать повязку и не пытаться освободиться.

– А… потом?

– Потом я вернусь, – усмехнулся, судя по голосу, Монтроз, – и мы продолжим. Еще вопросы есть?

– Нет. И если вдруг решите задержаться до утра, – не выдержала Маред, – тоже не беспокойтесь, я вполне переживу.

– Ну что ты, девочка, – наклонившись, прошептал дернувшейся Маред в самое ухо Монтроз. – Поверь, я минуты считать буду…

Легонько прихватив мочку ее уха губами, Монтроз сразу выпустил ее, так же невесомо поцеловал Маред в щеку и отодвинулся. Качнулась кровать, потом мягко закрылась дверь – и она осталась одна.

Но одна ли? Осторожно пошевелившись, Маред прислушалась. В комнате слышалось только ее собственное дыхание, показавшееся очень громким. Если Монтроз никуда не ушел, а просто сел в кресло и смотрит… Шагов, кстати, не было, только хлопок дверью, но какие шаги услышишь на таком ковре? Вполне может наблюдать… Ну, и боуги с ним! Не снимать повязку – и все.

Она осторожно повернулась набок, стараясь, чтоб руки остались в том же положении. Повязка раздражала даже сильнее связанных рук, просто до омерзения. Хотелось содрать ее немедленно и глянуть… На что? На пустую комнату? И если даже на Монтроза в кресле – оно того точно не стоит. Можно держать пари, что он ее и тогда не отпустит, просто заставит просить прощения, унижаться. Ему очень хочется, чтобы Маред его о чем-нибудь просила. Значит – она не станет. Будет просто терпеть все, что сможет, и ждать освобождения.