Подари мне пламя. Чернильная мышь - [42]

– Не с кем, – согласился Алекс. – Вот не поверишь… На коньяк, виски – сколько угодно собутыльников, а пива – не с кем.

– Угу. Бывает.

Несколько минут они сидели молча, потягивая темное прохладное пиво. Откинувшись на спинку удобной деревянной скамьи и лениво вытянув ноги на дорожку, Алекс ждал.

– Что случилось-то? – наконец поинтересовался его собеседник.

– Ничего. Пока – ничего. Но чую: случится обязательно.

– Угу… Ну, раз чуешь… От меня что нужно? У тебя и так овчарок целая свора.

– Вот свору и хочу проверить первым делом. Я тут кое-кому отказал… Теперь жду ответного хода. Деньги в этом деле большие крутятся. Даже для меня большие. А где деньги, там обязательно гнилье выплывет. Вот и хочу знать, кто чем дышит рядом со мной.

– Овчаркам своим, значит, не веришь? – прищурился Сид.

– Я сейчас никому не верю, – отозвался Алекс.

– Как будто раньше верил. Проверять по полной? Все подвалы перетряхивать?

Алекс молча кивнул. Сид, хмыкнув, наклонился, достал из-под скамейки, где вроде только что было пусто, еще пару бутылок, и следующие минут десять они сидели молча, глядя на пустую аллею. Алекс чувствовал, как медленно отступает напряжение. Может, не вся тревога ушла разом, но изрядная часть – точно.

– А если не туда влезу? – лениво поинтересовался Сид. – Ты, кстати, как, все тем же балуешься?

– Все тем же, – усмехнулся Алекс. – Ничего, лезь. Перед законом я чист, никого не принуждаю… А баловство – это баловство.

– Ну, смотри, – бросил Сид, пожав плечами. – Тогда буду искать.

Алекс достал приготовленный заранее ключ-камень с досье на верхушку «Корсара», отдал Сиду. Тот небрежно сунул кристалл астерона в карман, встал. Алекс молча пожал протянутую ладонь, жесткую, с набитыми мозолями. Тоже поднялся. Кивнул на прощание и, не оборачиваясь, ушел, чувствуя спиной тяжелый внимательный взгляд. Между лопатками чесалось и свербело, но Алекс знал, что Сид это не со зла. Просто Кон Аннуин, Пес Аннуина, лучший сыщик Лундена, только что встал на след. Пока – на его след, Алекса, но потом круги пойдут шириться…

Сев в мобилер, Алекс снова глянул на время. Шесть вечера. Еще три часа до девяти. Три длинных часа…

* * *

Лучше бы Монтроз забрал ее с собой прямо из парка. Было бы проще, наверное. А так ожидание превратилось в пытку. Первые пару часов Маред просто металась по комнате, не понимая, как и почему согласилась. О нет, она прекрасно помнила, что шла на встречу именно для того, чтобы согласиться, но то, как легко это прошло… Или не легко, а просто стремительно и неуловимо?

Вместо дорогущей ресторации, где Маред в прошлый раз сидела, как на иголках, Монтроз привез ее для разговора в крошечную кофейню. Был мил и спокоен, отвечал на вопросы, слегка иронизировал и вообще вел себя на удивление учтиво. Похоже, заманивал. Поверить в это было куда проще, чем в его нормальность… Наткнувшись бедром на угол стола, Маред зашипела от боли и, наконец, остановилась. Глянула на часы. Долго еще… Точно, лучше бы сразу – как в реку с головой. К горлу опять подкатывала пошлая истерика. Как она выдержит два-три месяца, если от обычного прикосновения лэрда Монтроза ей хочется отпрыгнуть и завизжать? Там, в парке, он ей всего лишь ладонь на пальцы положил… Маред передернуло.

Отогнав воспоминания, она сварила кофе, подумав, что надо бы действительно чего-то поесть. Все-таки последние пару дней она едва ли не одним кофе и питалась. И даже не потому, что не было денег, совсем наоборот. Бригита ли запоздало сжалилась над ней или просто так вышло, но деньги появились.

На другое утро после встречи с Чисхолмом объявился юный лэрд Гленн, очаровательный повеса, не глядя выкладывающий золото за возможность не корпеть над учебниками, и Маред с воодушевлением принялась за работу. Несколько заказов от юного лэрда, еще пару от его приятеля и сокурсника, такого же любителя занятий… Маред блаженствовала, строча исторические эссе и сожалея лишь о том, что подобная благодать имеет обыкновение быстро заканчиваться. А подсчитав гонорар, с удивлением поняла, что обогатилась на весьма кругленькую сумму. Раньше бы!

Но, конечно, сном и временем на приготовление еды пришлось изрядно пожертвовать, а ходить в бакалею она опасалась: везде чудился призрак тьена Оршеза. Да и есть не слишком-то хотелось, от переживаний у нее всегда пропадал аппетит, а пять дней до звонка Монтрозу дались нелегко.

Маред решительно распахнула дверцу шкафчика, вспоминая, что принес младший отпрыск тье Румстронг, которого она вчера просила сбегать в лавку. Сухое печенье, несколько вялых яблок, банка маринованной селедки – кусочки сморщились и выглядят в рассоле очень тоскливо… Нет, есть решительно не хотелось!

Забрав чашку, она села на кровать и поняла, что надо отвлечься. Просто чтоб не сойти с ума. А отвлекаться лучше всего задачками, этому ее с раннего детства научил отец. Не в духе – позанимайся. Прочти историческую хронику, выучи дюжину франкских слов, реши сложный пример с процентами. Это всегда помогает. Особенно от дурного настроения и капризов. Отец терпеть не мог детские и женские капризы. Сразу становился холоден, брезгливо кривил губы, хмурился, и Маред готова была перерешать все задачки в учебнике и выучить франкский словарь с начала до конца, лишь бы в его ледяных глазах снова появилась хоть тень одобрения.