Под знаком змеи - [41]

Бастобалос замолчал и нахмурился. Его глаза мерили дали. Деревья, которые могли бы спрятать пленниц, были уже позади.

Вдруг справа от них послышался конский топот.

Далосак приподнялся. Оба посмотрели в ту сторону. На них несся галопом отряд конников. Пыль, поднятая копытами, вилась следом большим облаком.

Бастобалос и Далосак взялись за оружие. Албонак отбросил в сторону ткань, закрывавшую повозку. Мгновением позже он уже сидел верхом на коне, чуть было не рухнувшем под тяжестью грузного седока.

— Э-гей, погань! — Он сплюнул от злости и хлестнул коня, выходя навстречу тем, кто на них мчался.

Бастобалос й Далосак пришпорили коней, чтобы догнать его.

— Ничего опасного, — сказал толмач, разглядев конников. — Это стража из Ольвии[29]. — Он вложил меч в ножны.

С некоторых пор сарматские племена перестали грабить греческие колонии на морском побережье. Грабежи сменились выгодным для обеих сторон обменом товаров. Кочевники привозили шкуры, рабов, а в обмен получали украшения, ткани, оружие, вина. Исключение составляли лишь аланы, продолжавшие нападать на мирные селения.

Однако конники не проскакали мимо. Они молниеносно разделились на два отряда, взяв караван в клещи. Это были стражники-ольвийцы в серых плащах и шлемах с высоким гребнем. Они остановились с копьями наперевес. Их командир приблизился к каравану.

— Кто вы такие и куда держите путь? — спросил он властным голосом.

— Эх, расколол бы я тебе башку! — взорвался Албонак. — Спрашиваешь, кто мы такие? А сам-то ты ходишь по чьей земле? — Он был одурманен бузатом и исходил слюной от гнева. — Растолкуй ему, Бастобалос!

Толмач перевел смысл его слов.

— Ты ошибаешься, варвар, это не ваша земля. Вы находитесь на землях Ольвии, — ответил командир, красуясь на своем коне. — И mя отвечаю за порядок в этих краях, потому и хочу знать: что вы делаете здесь, в приморских степях, принадлежащих Риму?!

Бастобалос перевел слова командира.

Албонак, вместо того чтобы подумать об опасности, разгневался еще больше:

— Нет, вы послушайте только! Он хочет знать! Тот, который пришел сюда с голой задницей, приблудился на нашей земле! Ха-ха! Слушай, ты, пришелец, индюк надутый, или не добрался наш род до Паннонии[30]? Сколько там еще осталось до вашего гордого Рима?

Командир стражников смотрел на него нахмурившись. Он держал копье острием вниз и терпеливо слушал. Однако кочевник переходил грань дозволенного.

Римляне немало натерпелись от набегов кочевников. Чтобы наладить с ними мирные отношения, пришлось принять часть их в Паннонию, а затем искусно использовать в борьбе против свободных даков. С этими, степными, кочевниками конфликты также были улажены…

Командир искал подходящие слова, чтобы как-то утихомирить варвара. Но, услышав, что тот говорит о Риме с такой непочтительностью, не выдержал и вскричал с возмущением:

— Не касайся нашего славного Рима! Все народы и страны легли к его ногам. Как смеешь ты, дикарь, судить о государстве, которое простирается до самого края земли?

Но главарь кочевников уже не слушал его. Он поднял лошадь на дыбы и замахнулся секирой, крича как бешеный:

— Убирайся отсюда, чужак!

Бастобалос и Далосак, осаживая своих лошадей, пытались удержать его от непоправимого, но… было поздно: командир пронзил копьем грудь Албонака. Тот рухнул с коня.

С обеих сторон полетели стрелы.

Бастобалос схватился рукой за плечо и выпустил поводья — и его достала чья-то стрела…

Телохранители и воины Албонака были окружены. Далосак в смятении озирался. Вдруг он взвыл, выругался и, пришпорив коня, рванулся вперед, между конниками… Бесполезно! На него накинули аркан.

Воспользовавшись суматохой, другие кочевники, пришпорив коней, вырвались из кольца. Некоторых догнали стрелы, иные сумели ускользнуть. Ольвийская стража задержала только Далосака.

Караван застыл в удивлении посреди поля. Пленницы со страхом смотрели на стражников. Далосак был обезоружен и связан вместе с ними. Их надзиратель за четверть часа стал таким же рабом, как они. Что это — игра судьбы или месть богов?

Поняв, что произошло, Роместа засмеялась. Потом плюнула в лицо Далосаку. Остальные девушки тоже злорадно смеялись над ним, мстя за обиды, пережитые в лагере Албонака.

Караван в окружении конной стражи направился к Ольвии. Толмач Бастобалос остался лежать на траве — то ли убитый, то ли раненый.

Теперь ветер дул уже по-настоящему с моря…

На другой день командир ольвийцев распорядился, чтобы скот кочевников передали местному гарнизону. «Будет еда солдатам», — говорил он, довольный своей победой над степными разбойниками.

Далосака с его оружием и пленниц он продал торговцу из рода персов. Вырученные деньги разделил по справедливости между своими людьми.

…Город Ольвия расположен на двух террасах на берегу большого лимана, куда впадает бурный Гипанис. Когда-то он был окружен со всех сторон толстой стеной с башнями и бойницами, — от нее остались только руины, заросшие травой. Из старых укреплений сохранилась лишь цитадель…

Караван обогнул угол бывшей стены и вошел в тень садов, наполненных веселым птичьим гомоном.

Впереди показался среди зелени красивый город. Прямые и широкие, мощенные речным камнем, улицы. По бокам сточные канавы. Дома большие, каменные, крытые черепицей, обожженной искусными мастерами. Повсюду видны были ухоженные лужайки и цветы, плодовые деревья, родники. На нижней террасе сгрудились мастерские ремесленников, склады с товарами, в заливе причаливали лодки и корабли с парусами.